Генрих, услышав из уст русского знакомое слово «фрау», неожиданно для охраняющего его собровца приподнял голову, стараясь оглядеться по сторонам, но немедленно получил чувствительный удар прикладом автомата в затылок и снова уткнулся лицом в черную пыль.
– Ентшульдиген битте, Макс… Ентшульдиген… – сквозь зубы простонал Гесслер, для которого сегодняшний день стал самым неудачным за несколько последних лет, в течение которых он не раз ходил по острому лезвию бритвы. Сегодня он опоздал с выстрелом – всего на миг, – но этого хватило, чтобы террорист с отвратительной бледной рожей по кличке Ишак успел надавить на спусковой крючок и убить заложницу. Фрау Рената была мертва по его вине. Он, профессионал, прошедший огонь и воду, мог спасти ей жизнь, но не сумел…
– Молчать! – Рослый боец СОБРа, не ограничившись тычком в затылок, наступил немцу ногой на спину.
– Алеша, поаккуратней с немцем. Подними его, чтобы не простыл.
Кирилленко внимательно наблюдал, как двое парней в камуфляже приводят в вертикальное положение иностранца, из разбитого носа которого сочилась кровь. Затем сержант обыскал иностранца, вытащил из кармана бумажник, в котором обнаружились деньги, паспорт, билет на самолет до Питера и удостоверение сотрудника секьюрити «Эссен-банка».
– Их бин дойчер… Май наме ист Генрих Гесслер… Их махе айне гешефтсрайзе! – высокомерно заявил немец, презрительно глядя на полковника.
– Что он бормочет?! Кто-нибудь понимает по-немецки?.. – обращаясь сразу ко всем, спросил Кирилленко.
– Говорит, что он немец, что его зовут Генрих Гесслер, что у него деловая поездка, – перевел один из бойцов, низкий коренастый крепыш Олег Гаников.
– Разумеется, деловая! – оскалился полковник. – В машину его!..
Документы Гесслера Кирилленко положил себе в карман, так же как и пистолет.
Неожиданно послышался приближающийся топот ботинок, и к группе захвата подбежал сержант Васин, водитель служебной «Волги». Он удивил всех бойцов поразительно счастливым выражением лица с улыбкой до ушей. В соседстве с тремя распластанными на полу трупами такое поведение молодого милиционера казалось, мягко говоря, странным. На лбу Васина блестели крупные капли пота.
– Сержант, вы что, головой ударились? – проворчал Кирилленко, направляясь к ближайшему пролому в стене, некогда бывшему центральным входом в универмаг. – Почему оставили машину?
– Девочка нашлась, товарищ полковник!..
– А… Где?!
– В джипе, связана была по рукам и ногам, а в рот кляп засунули! Едва не задохнулась… Вовремя нашел. Она в багажном отделении лежала, брезентом накрытая… – Васин тяжело переводил дыхание. – Да вот же она!
В сгущающихся сумерках бойцы разглядели темный силуэт мужчины с ребенком на руках. Он направлялся к месту трагедии, где среди четверых лежащих на земле людей была убитая выстрелом в висок мать девочки. Отец, прижатый к земле дулом автомата, находился рядом. Услышав слова сержанта, Максим дернулся и попытался встать.
– Поднимайтесь, Денисов, – приказал полковник. – Я не зверь, чтобы лишать вас права встретиться с этой девочкой. – Кирилленко посмотрел на бойца, державшего Максима на прицеле автомата. – Две минуты, не больше! Ребенка отвезете к законному отцу. – Полковник назвал адрес. – Скажете, что потерялась и чтобы держал язык за зубами, понятно?!
– Но Лена – моя дочь!!! – Руки Максима, с которого сняли наручники, непроизвольно сжались в кулаки. – Моя родная!!! Вы же все знаете…
– И у тебя есть документы, подтверждающие сей удивительный факт? – издевательским тоном поинтересовался Кирилленко. – Девочку зовут Войцеховская Лена. В ее свидетельстве о рождении записано: «Отец – Войцеховский Владимир Антонович». Сможешь доказать, что отец – ты?
– Спросите у нее! – Денисов подумал, что еще секунда и он заедет этой продажной ментовской твари кулаком в рожу.
– Ничего удивительного, что ребенок называет сожителя мамы папой, – не унимался полковник. – И нечего мне здесь лапшу на уши вешать! Короче, у тебя есть две минуты…
Повернувшись к сержанту, Кирилленко кивнул в сторону Денисова:
– Этого к нам, в одиночку. И нигде не оформлять.
Кирилленко, в сопровождении Васина, направился к машине. Мимо него прошел милиционер в камуфляже с девочкой на руках. Тыльной стороной ладони он заботливо вытирал стекающие по щекам ребенка слезы.
– Ну, смотри, где твой папа! – ласково произнес боец специального отряда, поворачивая Лену лицом к группе сотрудников РУОПа, среди которых находился и Максим.
– Вот он! – радостно воскликнула девчушка, вытянув вперед пальчик. – Папа! Папочка! Миленький!
– Леночка, доченька… – Денисов осторожно взял ее на руки и крепко прижал к груди.
Он не в силах был выговорить больше ни слова, лишь гладил крохотное тельце вымазанными в грязи руками и беззвучно плакал. Белокурые локоны девочки падали Максиму на лицо, щекоча мокрые ресницы. Ради такого момента стоило жить.
– Папуля, – отстранившись от Денисова, сказала Лена. – Правда, это плохие дяди увезли нас с мамой?
– Правда, милая, правда… – К горлу Максима подступил комок. – Они уже ушли, навсегда ушли, не бойся…
– А мама? – В глазах девочки промелькнула тревога. – Где мама?
Этого вопроса Максим боялся больше всего. Он попробовал отвести взгляд, но маленькая детская ладошка неожиданно прикоснулась к его небритой щеке. Затем туда же ткнулись теплые губы дочери.
– Она тоже уехала? – простодушно спросила дочка. – Но ведь она приедет?
– Конечно, приедет… – Денисов отвернулся, чтобы Лена не увидела его слез. – Конечно…
Он снова прижал к себе родное, любимое существо, ради которого, не задумываясь, отдал бы все на свете, включая собственную жизнь.
Один собровец приблизился к Денисову и, глядя куда-то в сторону, сказал:
– Слышишь… Надо ехать. Пошли к машине… завтра увидитесь… – Последнюю фразу парень в черной маске произнес явно без уверенности.
Денисов ничего не ответил. Только еще крепче прижал к себе Лену и направился к стоявшим неподалеку с включенными габаритами милицейским автомобилям. Дочка что-то тихо шептала ему на ухо. Максим утвердительно кивал, хотя не понял ни единого слова. Он думал о расплате. Расплате за содеянное.
– Давайте мне девочку, – предложил сержант, когда Денисов уже стоял около черной «Волги». – Я отвезу ее к отцу.
Максим чуть отстранил от себя Лену, посмотрел ей в глаза, потом приблизил свои губы к маленькому ушку, слегка касаясь мочки, где золотым огоньком поблескивала сережка. Мамин подарок. Теперь – память о маме.
– Доченька, мне сейчас нужно поехать на работу, а хороший дядя отвезет тебя к папе Володе. Ладно?..
Девочка, по-взрослому вздохнув, молча кивнула.
– Ты купил мне обезьянку? – неожиданно спросила она.