Она отложила щетку, натянула футболку и штаны. Зако не понимал, какого валяет дурака, втягивая ее сестру. Последняя капля. При встрече она сделает все, чтобы до него это дошло.
Она нанесла тушь легким движением, достала подводку. В эту же секунду представила себе Майлин. Она стоит перед кроватью. На ней пижама, и, хотя в комнате темно, Лисс знает, что она голубая. Волосы сестры заплетены в две длинные косички, как в детстве. Она стоит и что-то говорит.
Лисс бросила косметику на дно сумки, сняла с вешалки кожаную куртку, вышла из гардеробной. С кухни доносился голос Вима, говорившего с одним из фотографов, которые делили с ним студию. Она прокралась из студии тихо, чтобы ее никто не услышал.
Ближе к полуночи. Кафе «Альто» набито битком. Квартет на сцене в глубине тесного кабака заиграл песню «Before I met you», как объявил пианист. Лисс была с ним знакома. Он был американцем и крутил шашни с парой девчонок из ее класса по дизайну. Теперь он сидел согнувшись в полумраке и как-то озадаченно смотрел на свои руки, бегавшие по клавишам.
Рикке помахала от столика у лестницы, подвинулась на скамейке, освобождая место. Зако сидел спиной и разговаривал с каким-то типом за соседним столиком.
Когда Лисс пробралась к ним, Рикке прижалась к ней.
— Зако думает, ты его сторонишься, — сказала она ей прямо в ухо.
Лисс засмеялась. Рикке что, уже и говорит за него? Только теперь Зако обернулся. Глаза блеснули, казалось, он забавляется, но теперь она его хорошо знала. Он перегнулся через стол, взял ее за предплечье и участливо посмотрел на нее.
— До сих пор работала? — расслышала она сквозь музыку.
Зако всегда был начеку, даже пьяный. Всегда задавал вопросы, проверяя, что она делала и с кем была.
Она проголодалась. Не ела с самого завтрака. Она достала пачку «Мальборо», прикурила сигарету и откинулась к стене. Зако все еще сидел и разглядывал ее лицо, будто видел ее впервые. На сцене басист, которого Лисс тоже встречала в школе, заиграл соло. Его голова непрерывно двигалась, он ею играл. Казалось, у него между зубов леска, которой он выуживал ноты из огромного ящика.
Плотный, воняющий плесенью дым долетел до их стола, Лисс пустила его дальше к Рикке, положившей ей по-дружески голову на плечо.
— Хочу что-нибудь получше верблюжьего говна.
— Согласна. Пойдем.
Рикке пошла вперед по лестнице. Лисс почувствовала взгляд Зако в спину, куда-то чуть пониже затылка.
Они заперлись в туалете. Рикке вытащила из сумки конверт, зеркальце и трубочку. Протянула Лисс.
— Пописаю, пока ты все приготовишь, — сказала она, задрала мини-юбку, стащила колготки и пристроилась на сиденье унитаза.
Лисс выложила одну дорожку. Присобрала волосы сзади одной рукой. Рикке держала ей зеркальце. Лисс наклонилась, втянула дорожку как можно сильнее, закончив у самого декольте подруги. Еще дорожка во вторую ноздрю.
— Что бы я без тебя делала! — шмыгнула она, когда они поменялись местами.
Рикке закончила со своими двумя дорожками, прислонилась к двери кабинки и смотрела, как подтирается Лисс.
— Боже мой, Лисс, ты хоть знаешь, какая ты красивая?
Лисс нравилось, когда она так говорила, хотя понятно, что никогда она не будет красивой. Она встала, поцеловала Рикке в губы, потом надела штаны.
Зако стоял перед дверью, когда они вышли.
— Что происходит?
Он смотрел прямо на Лисс. Рикке приложила палец к губам и спустилась вниз.
— Почему ты вчера не пришла? — требовал он объяснений.
— Я разве обещала?
Он схватил ее за руку, не сильно:
— Понимаю, ты злишься из-за Рикке.
Она закатила глаза:
— С чего мне злиться? Можете трахаться сколько пожелаете. На здоровье!
Теперь он осклабился:
— Ты злишься. Я тебя знаю.
— И то и другое неверно, — констатировала она и улыбнулась в ответ, высвободившись из его хватки.
Он прижал ее к стене, посмотрел на нее сверху вниз. Зрачки были с булавочную головку и тем не менее черные. Интересно, что у него на уме?
— Я ее брошу.
— Кого?
— Я брошу Рикке.
Лисс не смогла удержать смех:
— Я и не думала, что между вами что-то было. А теперь ты вдруг ее бросаешь?
Он скорчил гримасу, видимо выражавшую комизм противоречия.
— Сорри, — сказал он.
— За что?
— Я плохо с тобой обращался. Обещаю исправиться.
Она отпрянула. Никогда раньше не слышала от Зако ничего похожего на признания. Эта гордость и привлекла ее, ему не нужно было унижаться. А теперь он вдруг решил попросить прощения. Неискренне. Но тактически также неверно.
— Это никак не связано с Рикке, — сказала она, — или с другими девчонками. Ты мне не нужен, Зако.
С этими словами в груди что-то екнуло и отозвалось в горле. Голова наполнилась пузырьками. Теперь может случиться все, что угодно. Но она сильнее.
— У нас есть договор, — сказал он спокойно, но в голосе появились нотки сдерживаемой злости.
Она этого ничуть не испугалась.
— Договор?
— Послушай, Лисс. — Он сделал небольшую паузу, наверняка чтобы произвести большее впечатление. — Все твои фотоработы раздобыл тебе я. Если хочешь, чтоб из этого что-нибудь вышло, надо иметь связи с нужными людьми. Что касается моды, Амстердам — ужасные задворки. Я знаю кучу людей в других местах. Людей, которые что-то да значат. Ты же не хочешь остановиться на Виме и Фердинанде и прочих жалких позерах-ваннаби?
— Я тебе должна только «большое спасибо», — сказала она, напирая на «большое». — Но тебе больше не надо беспокоиться за будущее. Не за мое, точно. Больше не будет бессонных ночей из-за меня.
Его взгляд посуровел.
— Квартира, — сказал он. — Ты живешь в моей квартире.
Это было неправдой. Он ее нашел, но не он был хозяином.
— Я переезжаю на следующей неделе, — выпалила она. — Нашла себе другую.
Может, он понял, что это тоже неправда. Но ее уже ничего не могло остановить. Она начала спускаться по лестнице.
— Подожди, — прошипел он ей в спину.
Она остановилась и обернулась, ей ничего не стоило послушать, что там он надумал сообщить. Он сунул руку во внутренний карман, и секунду она думала, что у него под курткой может быть оружие — нож, револьвер. Но даже эта мысль ее не напугала.
Никакого оружия в руке у него не оказалось. Она заметила фотографию и тут же поняла, что игра может обернуться против нее. Он стоял на самом верху лестницы, но она не хотела подниматься к нему, ждала, когда он сам пройдет четыре ступеньки вниз.