— Надеюсь, Йонни тебя больше не достает.
Она присвистнула:
— Я его не боюсь. Если бы он хотел что-нибудь со мной сделать, он бы это сделал в тот вечер в парке.
Он смотрел на нее, даже когда она отвела взгляд.
— Мне кажется, тебе стоит себя поберечь, Лисс.
На часах было девятнадцать сорок две, когда позвонил Викен. Роар Хорват схватил пульт и выключил звук телевизора.
— Во фьорде у набережной Акер-Брюгге найден труп, — без каких-либо предварительных слов сообщил инспектор.
— Видел в Интернете, — ответил Роар. — К нам это относится?
— Йонни Харрис. Ему проткнули горло острым предметом. Очевидно, штопором. Сонная артерия разорвана. Умер до того, как оказаться в воде.
Роар вскочил, застыл посреди комнаты:
— Когда?
— Сегодня ночью. На причале все в крови. Видимо, там все и случилось.
— Свидетели?
— Четыре или пять чаек. Все они отказались давать показания.
Роар взглянул на экран телевизора: повтор матча Испанской лиги.
— У парня был долг за наркотики.
— Это не убийство за наркотики, — уверенно сказал Викен, и Роар тут же понял, что действительно не похоже.
Интонация инспектора стала недоброй.
— Плотерюд — сама любезность, предоставила нам конспекты всех ее разговоров с Лисс Бьерке. Пора бы нам взять на себя новый раунд допросов важнейших свидетелей. Как ты считаешь?
— Ну да, — откашлялся Роар. Дженнифер звонила ему не больше получаса назад, собиралась заехать попозже вечером. — Допросы не входят в обязанности Плотерюд, — согласился он и снова прочистил горло. — Я могу с ней связаться.
— С кем?
— С Лисс Бьерке.
— Я уже давным-давно это сделал. Ты пробил ее по базе?
— Нет, — сознался Роар. Лисс Бьерке была в Амстердаме, когда исчезла сестра, и трудно было представить себе, что она как-то замешана. И тем не менее он должен был ее пробить. Речь шла о надежности важного свидетеля.
— Так и думал, — прокомментировал Викен. — У девушки восемь незакрытых дел.
— Черт!
— Применение насилия к полицейским в связи с несанкционированными демонстрациями. Несколько приводов в полицию.
Роар сглотнул:
— У нас есть отличный повод привести ее принудительно.
Викен ответил:
— Будем иметь это в виду. Похоже, я могу ее заполучить более или менее добровольно: она потребовала разговора с женщиной-следователем.
— Позволим строптивой девчонке диктовать условия?
Викен фыркнул:
— Речь тут только об одном.
— Разумеется, — заметил Роар, — о результате.
Он выключил телевизор и побрел в коридор, достал ботинки из кладовки.
— Я тут сижу с твоими записями по Полу Эвербю, — продолжил Викен.
Роар проделал тщательную работу. После допроса коллеги-психолога, который делил приемную с Майлин Бьерке, он позвонил и задал ряд контрольных вопросов. Парень утверждал, что не видел «даже тени» Майлин в четверг, одиннадцатого декабря. В какой-то момент он изменил показания. Он вспомнил поточнее, что остановился у ее машины на улице Вельхавена. Наклонился проверить, не было ли там Майлин, потому что хотел у нее кое-что спросить. Что именно, он совсем забыл. Роар поинтересовался, была ли квитанция за парковку на стекле, но на это психолог не обратил внимания.
— Новые сведения? — спросил он.
— Мне пришло письмо, — проворчал инспектор. — Я сделал для тебя копию. Взглянешь, когда придешь.
— Касательно Эвербю?
— Можно и так сказать. Намек на то, что парень мошенничает с социальными пособиями в большом объеме. Анонимка.
Роар надел второй ботинок.
— Видимо, это происходило уже довольно долго, — добавил Викен. — Письмо заканчивается такой фразой: «Майлин Бьерке знала, что делается в соседнем кабинете».
Четверг, 8 января
Роар свернул в гараж Полицейского управления в четверть восьмого. Когда он заглушил двигатель, зазвонил телефон.
— Уже проснулся? — спросила Дженнифер и попыталась выразить удивление. — А я-то звоню тебя разбудить.
— Встал уже несколько часов назад, — заявил он. — Принял душ, поел и поработал. И все при том, что у меня была посетительница после полуночи. И никак было ее не выгнать.
— Ой-ой! Она, наверно, забыла укрыть тебя одеялом перед уходом?
Он представил себе ее улыбку, по лицу разбежались крошечные морщинки.
— Я, кстати, только что говорила с Викеном, — сказала она. — Я сообщила ему о предварительном ответе, который мог бы заинтересовать и тебя.
Собираясь рассказать о чем-то важном, она превращалась в гордую девчонку.
— Ты звонишь меня поддразнить? Или все-таки расскажешь?
Дженнифер засмеялась.
— Услышишь от Самого, — сказала она. — Мне просто захотелось с тобой поговорить. Убить двух зайцев. Речь идет о волосках, найденных на теле Майлин Бьерке. Мы послали их в специальную лабораторию в Австрии.
Она замолчала.
— Пожалуйста, ближе к делу, Дженни! Мне еще надо перелопатить тонну документов перед утренним совещанием.
— Хорошая новость — им удалось выделить ДНК, хотя корней волос не было.
— Неплохо. Это дает нам указание на личность?
— В этом плохая новость. Мы получили только митохондриальную ДНК.
— То есть?..
— Если повезет, мы сможем найти вариант ДНК, который имеется у небольшого числа населения.
Какая-то коллега Роара прошла мимо, помахав ему.
Дженнифер сказала:
— Кстати, вы знаете, что Бергер и отец Майлин Бьерке давние собутыльники?
— Это новость. Ты имеешь в виду отчима?
— Биологического отца. Которого никто из них не видел лет двадцать.
Информация заинтересовала Роара.
— Мы все еще пытаемся разыскать его в Канаде, — признался он. — По нескольким причинам. Откуда у тебя эта информация про Бергера?
— Рагнхильд Бьерке заходила ко мне во вторник.
— Какого черта ты мне не сказала об этом вчера?
Дженнифер помедлила:
— Ну, это был врачебный разговор. Не знаю, что мне следует рассказывать. Речь шла как раз об отце, но…
В стекло машины постучали. Снаружи стоял Викен. Роар вздрогнул, оборвал разговор и, отбросив мобильник на пассажирское сиденье, опустил стекло.