– Точно, – подтвердил Ванька. – Кто-то бывает на Исчезающем Этаже и даже ухитряется возвращаться оттуда. Хотел бы я знать, как ему это удается?
На ужин вся школа волшебства, как это бывало уже много столетий подряд, собралась в Зале Двух Стихий. Длинные столы были еще пустыми. Лопухоидам потребовалось бы много часов работы, чтобы все приготовить и накрыть, но в Тибидохсе такие пустые заботы никого не беспокоили.
Академик Сарданапал вынес небольшую шкатулку и, открыв ее, громко позвал:
– Двое из ларца, одинаковых с лица!
В тот же миг крышка шкатулки откинулась, и оттуда вырвалось два стремительных вихря. Мгновение – и плечистые молодцы в красных рубахах уже взметнули над столами скатерти-самобранки.
На несколько секунд в Зале Двух Стихий повисла тишина, какой не бывало даже на занятиях у Медузии. Всякому было интересно, какая скатерть попала на его стол. Это всегда получалось случайно, как в лотерее. Но было немаловажно, потому что каждая скатерть готовила только что-то свое.
Через некоторое время все скатерти разом легонько всколыхнулись, и на них стали возникать до краев наполненные тарелки.
– Ну вот, опять блины! Третий ужин подряд блинная скатерть попадается! Надоела мне уже эта икра! – вздохнул Ванька Валялкин и крикнул: – Эй, народ, кому блинную скатерть поменять?
– Этот четвертый стол вечно выпендривается! Что вам дали, то и лопайте! Мы вон уже вторую неделю от манно-кашной скатерти не отвяжемся! – недовольно отозвался одиннадцатый стол.
– Вот и булькайте своей кашей!.. Эй, соседи! На котлетную меняетесь? – отозвались с третьего стола.
– На картофель фри! – крикнули с пятого.
– На винегретно-вафельную! – предложил первый стол.
– Нет, картофельная на обед была! Вафельная, ну ее… Она вечно в винегрет много лука бухает, а вафли всегда от сгущенки размокают… Небось, магия кривая попалась, – отказался Ванька, отлично изучивший все скатерти. – Лучше дайте нам пончиковую или шоколадную!
Обладатели шоколадной скатерти издевательски захохотали. Не такие уж они были дураки, чтобы меняться. Тем более что, кроме шоколада, скатерть еще могла предложить семь видов мороженого.
– А с тертой редькой слабо? – безнадежно подали голос с седьмого стола.
На тертую редьку никто никогда не менялся. Даже «маннокашники» и те не спешили. Тем более что редька всегда почему-то оказывалась горькой. То ли когда-то скатерть сглазили, то ли все дело было в неудачной заплатке, из-за которой разладилась вся тонкая магия.
В конце концов блинную скатерть удалось променять на скатерть, которая готовила отличную окрошку с квасом. Пятый стол махнул скатерть с картофелем фри на котлетную, а разочарованный Гуня Гломов запустил миску с тертой редькой в Жору Жикина. Жикин пригнулся, и тертая редька, пролетев мимо цели, попала Сарданапалу в новую мантию. Рассерженный академик вызвал циклопа, и тот за ухо вытащил Гломова из Зала Двух Стихий.
Тем временем Баб-Ягун быстро покончил со своей окрошкой и стал оживленно вертеть головой, явно что-то высматривая.
Не успела Таня спросить, чего он вертится, как Ягун больно толкнул ее под столом ногой.
– Чего пинаешься? – рассердилась она.
– Тшш! Посмотри на Риту Шито-Крыто! Только осторожно!
Сделав вид, что уронила вилку, Таня будто случайно взглянула на Риту Шито-Крыто, остролицую, молчаливую девицу с «темного» отделения, про которую говорили, что она сама не знает, что сделает в следующую минуту. Под глазом у нее переливался большой лиловый фонарь.
– Это она! Ее я дверью стукнул! – прошептал Баб-Ягун. – Больше некому… Хотя… Ой! Посмотри на Юрку Идиотсюдова! Он прямо за твоей спиной!
– Умный какой! Не могу же я все время вилку ронять… – проворчала Таня, но все же оглянулась.
Нос у капитана команды Тибидохса распух так, что у него заплыли оба глаза. Встретившись с Таней взглядом, он почему-то быстро отвернулся и уткнулся в тарелку.
– Ничего не понимаю, – шепотом рассуждал Баб-Ягун. – Не вдвоем же они подслушивали? Что-то тут не сходится. Скорее всего, Идиотсюдов с кем-то подрался. Он каждый день дерется. Подслушивать не в его привычках. Я куда больше не доверяю этой молчунье… Опять же и фамилия у нее та еще. Ты когда-нибудь видела, чтобы у честного мага была фамилия Шито-Крыто?
Таня хотела ответить, что Рита Шито-Крыто тоже могла подраться или просто врезаться в кого-нибудь на утренней тренировке, но тут взгляд ее случайно упал на первую красавицу Тибидохса Катю Лоткову. Несмотря на то что в Зале Двух Стихий было по-вечернему сумрачно, Лоткова отчего-то была в темных очках…
После обеда золотой сфинкс академика Сарданапала принес Тане записку. Глава Тибидохса сообщал, что в качестве наказания она на целый вечер поступает в распоряжение профессора Клоппа.
«Не знаю точно, зачем ты ему нужна. Он только намекнул, что твое задание будет связано с маленькими симпатичными букашками», – сообщал академик.
Таня поежилась. От профессора Клоппа она не ожидала ничего хорошего. Он был мастер придумывать кошмарные поручения. Так оно и оказалось. Глава всех «темных» вручил ей большую грязную банку и отправил в подвал собирать жуков-вонючек, которые требовались ему для какого-то зелья.
– Гроттер, учти: пока ты не набрать целый банка, обратно не топ-топ! – сказал Клопп, ехидно улыбаясь желтыми пеньками зубов.
Собирать жуков-вонючек оказалось сущим мучением. Они расползались в разные стороны и вдобавок выбрасывали едкие белые облачка, от которых глаза начинали дико слезиться, а желудок сжимался.
Хорошо еще, что ей помог Ванька Валялкин, обнаруживший щель, буквально заполненную жуками до краев, иначе задание никогда не было бы выполнено.
Зажимая горлышко банки ладонью и стараясь глубоко не дышать, Таня принесла ее Клоппу.
– Почему ты такой зеленый, Гроттер? Тебя тошниль? – спросил профессор.
Боясь открыть рот, чтобы ее и правда не вывернуло, Таня замотала головой. Не забери Клопп у нее банку, ему пришлось бы бежать за тряпкой.
– Теперь скажи, разве я обмануль Сарданапал? Разве ты собираль не маленький симпатичный букашка? – ехидно ухмыльнулся Клопп.