Они уже собрались улетать, когда Таня заметила справа от березы, ближе к роще, странное облачко, чем-то напомнившее ей человеческий силуэт. Это была Недолеченная Дама. Она уныло плыла по лугу, изредка по шею погружаясь под землю, чтобы коснуться носом полевых цветов и вдохнуть их запах.
– Да, я знаю, что нам, привидениям, солнце смертельно опасно. Но нет, не смейте гнать меня в сырость и тьму этой кошмарной башни! Лучше я погибну здесь! Замучаю себя до смерти! – с надрывом простонала Недолеченная Дама, едва заметив ребят.
– С чего ты решила, что погибнешь? – хмыкнул Баб-Ягун. – Ты же была недавно у моей бабуси. Ягге сказала, что для призрака у тебя просто бычье здоровье и цветущий вид.
– Не смей так разговаривать с женщиной! – оскорбилась Дама. – Твоя бабка ничего не понимает в благородных недугах! Пусть лечит свои насморки и мозоли! Я знаю, что мне грозит смерть, и я приму ее с до… с достоинством!
Недолеченная Дама уронила голову на грудь и горько зарыдала. Ребята переглянулись. Конечно, Дама была известная всему Тибидохсу паникерша, но ведь и у паникерши должен быть какой-то повод.
– Вчера ночью я снова встретила Короля Привидений… – произнесла она сквозь слезы.
– Это невозможно! Он появляется только в Новогоднюю ночь! – заспорил Баб-Ягун.
– Но это был точно он… Он посмотрел на меня и мерзко улыбнулся жабьим ртом. И у кого еще может быть такой горб? А потом, потом он исчез в стене… – глотая слезы, произнесла Дама.
– Где это было?
– В старой части Тибидохса, у мастерской магических предметов. Я любила плакать там в одиночестве, но больше я туда ни за что не пойду… Там теперь все время кто-то шатается, особенно ночью. Топает, мешает плакать, и эта статуя рыбы так громко скрежещет…
– Статуя рыбы скрежещет? – не поверила Таня.
– Ну да, он же ее все время отодвигает! – раздраженно воскликнула Дама.
Ей было досадно, что ее расспрашивают о такой ерунде, вместо того чтобы жалеть.
– Кто отодвигает? Король Привидений?
– ДА НЕТ, НЕ КОРОЛЬ! – завопила окончательно выведенная из себя Дама. – О жалкие тупицы, вы отравляете мне последние минуты! Зачем Королю что-то двигать, когда он может проходить сквозь стены? Говорят вам, что Король там был не один! С ним еще шел какой-то тип в оранжевом плаще!
Таня почувствовала, как ее рука сама собой вцепляется в смычок.
– В оранжевом плаще? Кто он, ты его узнала?
Недолеченная Дама возмущенно уставилась на нее:
– Я же была в шоке! Да и вообще я не приглядывалась! Я заочно презираю всех, кому безразлично мое здоровье!.. А теперь, прошу прощения: в это время суток у меня по плану двадцатиминутный обморок. Всегда надо серьезно относиться к своим обязанностям!
Дама зарябила, надвинула на глаза соломенную шляпу с розочкой и, томно закатив глаза, сползла в обморок. Но даже в обмороке она не забывала поглядывать на часы.
– Статуя рыбы и мастерская… Снова они… Это ведь там я нашел скатерть-самооборонку. Надо будет туда еще раз наведаться… – сказал Ванька.
– Только после матча! – упрямо заявил Баб-Ягун. – Сейчас нам с Таней надо хорошо спать по ночам, чтобы бабаи нас позорно не вздули. Ясно тебе?
– Ясно, – кивнул Ванька.
Он сорвал травинку и стал ее задумчиво пожевывать, поглядывая в сторону громадной каменной черепахи Тибидохса, упиравшейся в небо острыми наростами-башнями. Такое смирение показалось Тане подозрительным.
* * *
За день до матча прилетели бабаи. Весь Тибидохс высыпал на стены встречать их. Не было ни одной бойницы, из которой не выглядывала бы чья-нибудь любопытная физиономия. Гуня Гломов на радостях ухитрился даже свалиться с крепостного зубца и по самую шею был теперь в корсете из гипса, под которым ползали костеростки.
Все преподаватели, кроме Тарараха, которого Соловей попросил еще раз посмотреть Гоярына, толпились на верхней галерее Большой Башни.
Сарданапал, с благоухающими усами, с расчесанной бородой, негромко обсуждал что-то с Медузией. Профессор Клопп нетерпеливо семенил по галерее на своих тонких кривых ножках, то и дело поправляя висевшую на жилетке огромную иностранную медаль, которой, по слухам, наградил его великий Мерлин. По другим же слухам, эту медаль Клопп просто где-то нашел и забыл вернуть владельцу.
Зубодериха мечтательно улыбалась, поглядывая то вдаль, откуда должны были появиться бабаи, то в книгу диалогов Платона, с которым она была когда-то лично знакома.
Поклеп Поклепыч, одетый в новенький эсэсовский мундирчик (военный трофей 1945 года, память о взятии Рейхстага советскими войсками), был великолепно выбрит. Из расстегнутой кобуры у него торчал тугой свиток бересты с приветственной речью.
Завуч то и дело многозначительно похмыкивал и поправлял вставленный в глаз монокль. Рядом с ним из огромной бочки торчала голова русалки, которую он как-то ухитрился перетащить на Башню. Чтобы русалка не брызгалась, вода в бочке была лишь на самом дне.
Даже Безглазый Ужас, самый жуткий призрак Тибидохса, выплыл на стену в Инвалидной Коляске, которую он использовал, когда хотел нагнать на кого-нибудь особенный страх. Ужас нехорошо ухмылялся. На нем была заляпанная кровью рубашка, в каждой вене у него торчало по капельнице, а в рот ныряла резиновая трубка.
Никогда прежде призрак так кошмарно не наряжался. Таня подумала, что бабаев ждет незабываемая ночь. Поручик Ржевский тоже неплохо подготовился. Все ножи и кинжалы, торчавшие у него в спине, были начищены и наточены. Изредка безбашенный призрак как бы случайно приоткрывал принесенный с собой мешок, до краев наполненный динамитными шашками.
Под руку с поручиком, томно поправляя шляпку, прохаживалась Недолеченная Дама. Похоже было, что от предыдущего обморока она благополучно оправилась, а падать в новый было еще не время. Однако на всякий случай Дама то и дело поглядывала на часики, чтобы не упустить момент.
– Внимание, школа! Заклинание перехода сработало! Они летят! – донесся сверху зычный крик Сарданапала.
Таня встала на цыпочки, нетерпеливо всматриваясь в белые кучевые облака, которыми Тибидохс был обложен точно пуховыми подушками.
Когда стоявшие на стенах вконец уже потеряли терпение, из ближайшего к ним облака вынырнуло нечто, смахивающее на журавлиный клин. Бабаи летели в строгом порядке. Впереди тренер, в центре дракон, а по обе стороны от него с идеально равным интервалом десять игроков.