— Это точно, про нас, — рассмеялся Николай и снял с коромысла ведра. — Видите, как-никак цивилизацию вам несем.
— И ловко у вас получается, — сказала она, видимо, о ведрах, а не о цивилизации. — Вы спортсмен? — Девушка окинула его более дружелюбным взглядом, в котором Николай уловил и заинтригованность.
— Тоже по совместительству. В свободное от полетов время занимаюсь легкой атлетикой, гимнастикой, парашютным спортом. А по праздникам даже в хоре пою. Не по таланту, а по приказу, разумеется. Хотите к нам в самодеятельность записаться?
— Тоже петь… по приказу?
— Не только петь. У нас есть и драматический кружок, и танцевальный, и акробатический, — вполне серьезно сказал Николай. — Выбирайте, как говорится, по вкусу.
— К сожалению, свободным временем не располагаю, — вздохнула девушка.
— Ох уж эта ссылка на нехватку времени. А у кого его в избытке? У нас, летчиков? Вы сами сказали, что даже газету некогда почитать.
Они вошли во двор. Небольшой домишко, сараюшко, корова во дворе в огороженном слегами загоне. Из окна на Николая уставилось три пары черных, как у девушки, глаз. Чумазые малыши с интересом наблюдали за летчиком, расплющив о стекло носы.
Девушка сняла с плеча коромысло, взяла у Николая ведра.
— Спасибо. — Чувствовалось, она спешила его выпроводить, стыдясь бесцеремонных братцев, которые теперь не только глазели, но, похоже, и высказывали свои соображения по поводу «жениха». Девушка сделала строгое лицо и мотнула головой, давая знак убраться, но пацаны не отреагировали, еще нахальнее прильнули к стеклу. — До свидания, — попрощалась девушка.
Николай протянул руку:
— До скорого. Приглашаю вас на концерт. Уверяю, у нас приличная самодеятельность. Придете?
— Возможно, — не совсем уверенно дала она согласие.
— Буду ждать. Как вас зовут?
— Наташа.
— Вот и отлично. А меня — Николай…
Так состоялось знакомство. А через полгода они поженились…
Николай дождался, пока все вышли из автобуса, и поднялся.
— Капитан Громадин, к командиру полка! — Увидел его на выходе дежурный по части.
«Начинается», — с грустью подумал Николай. Теперь ему все припомнят — и самовольство, которое он допускал ранее при маневрах, и вчерашнюю критику. Что ж, первый узелок на память: знай, как спорить с начальством…
Полковник Щипков сидел за столом один, допивал чай.
— Здравствуйте, Николай Петрович. Присаживайтесь, — пригласил он дружелюбно, словно вчера не было никакой размолвки. — Извините, что с места в карьер, дело такое срочное: завтракайте и в штаб, оформляйте командировку в Куйбышев. Перегоните оттуда еще один самолет. Объявите экипажу. «Пчелка» ждет вас. Вылет, — полковник взглянул на наручные часы, — в десять тридцать.
— Надо домой съездить, взять летное обмундирование.
— Поезжайте. Автобус в вашем распоряжении…
Члены экипажа уже уплетали котлеты, не было за столом лишь второго пилота.
— Что, командир, с утра пораньше вводная? — весело спросил штурман, не подозревая, как близок к истине.
— А где Артем? — окинул взглядом зал Николай, отыскивая второго пилота. — Что-то я в автобусе его не видел.
— Наверное, у какой-нибудь красотки под бочком третий сон досматривает, — ответил с улыбкой штурман-оператор. — Сами были холостым, знаете, как трудно после выходных.
Он словно бы осуждал «правака» и в то же время оправдывал. И так всегда. Второй летчик совсем отбился от рук, частенько стал опаздывать на службу — то проспит, то заночует у новой знакомой у черта на куличках, где ни такси, ни попутной машины не поймаешь. Не раз грозился Николай наказать подчиненного, но как накажешь, когда он не только подчиненный, а и друг, нередко вместе вечера коротают, праздники отмечают. И летчик Артем неплохой — хваткий, смекалистый; третий год на правом сиденье, а хоть сейчас ставь командиром — Николай обучил его взлету и посадке, пилотированию по приборам в облаках и ночью; и при дозаправке самолета топливом в воздухе он больше чем наполовину снимает нагрузку с командира экипажа.
Толковый, умный пилот, если б не холостяцкое легкомыслие и южный темперамент. Не красавец и фигурой не Аполлон, а девушки льнут к нему, как пчелы к сладкому. Правда, человек он обаятельный, знает, где и какое словцо вставить.
…Однажды во время летно-тактических учений Артем опоздал на полеты и наткнулся на самого генерала, руководителя учений.
— Почему опоздали? — грозно спросил генерал, доставая блокнот, чтобы записать фамилию нерадивого летчика.
— Непредвиденные обстоятельства, товарищ генерал, — четко вскинул руку к фуражке старший лейтенант. — Роды пришлось принимать. Сын родился — хорошая примета. Летчик будет. А чтобы до генерала дослужил, разрешите, товарищ генерал, вашим именем назвать? Тоже примета: кто первым встретился, такая и судьба уготована.
Все, кто слышал этот диалог, онемели от Артемовой наглости: а если генерал дознается, что у него жены нет?
Суровость с лица генерала исчезла, глаза потеплели, повлажнели.
— Роды — дело серьезное, — сказал он сочувственно и пожал Симоненкову руку. — Поздравляю. Что ж, коль есть такая примета, пожалуйста, назови моим именем…
После полетов полковник Щипков вызвал Николая и Артема к себе в кабинет и велел старшему лейтенанту доложить, когда это он успел жениться и родить сына.
— Кого ты обманывал, меня с командиром экипажа или генерала? — видя заминку, сурово спросил полковник.
— Никого не обманывал, товарищ полковник, — ангельским голосом ответил старший лейтенант. — Разве я сказал, что мой сын родился? Я сказал, что принимал роды. В самом деле, хозяйка моя родила.
Глаза старшего лейтенанта были такими невинными, что Щипков с Николаем рассмеялись и простили нарушителя.
Может, с того раза и скользит Симоненков по боковой дорожке в обход строгих уставных порядков. «Надо, давно надо приструнить „правака“», — думал теперь капитан, без особого аппетита жуя котлету с жареной картошкой.
— Вот что, Валентин Петрович, — обратился Николай к штурману-оператору. — После завтрака все едем в город по своим квартирам. Собираемся в командировку за самолетом. А тебе, кровь из носа, разыскать Артема. Вылет в десять тридцать.
— Да где ж… — заикнулся было оператор, но капитан остановил его.
— Хоть из-под земли. Понял? Если дома нет, погоняй по старым адресам — давно ли вместе шастали? Небось не забыл.
— Я — что, я — пожалуйста, — пожал плечами оператор. — Но не так просто…
2
— Пора, — в который раз сказал Артем, но не вставал, лежал, обняв Наталью за плечи.
— Не пущу, — капризно, по-детски надула Наталья губы. — Не хочу, чтобы ты уходил.