Когда он ушел, Савочка сказал с ухмылочкой:
— Щедрый полковник. Только впопыхах приказал движок забрать не тот. Глядишь, и впрямь орденок или медалишку дадут, а ему — генерала…
— Не твое собачье дело! — оборвал со злостью прапорщика Сташенков.
Савочка подобострастно вытянулся, как бравый солдат, и отчеканил:
— Так точно, товарищ майор, не мое собачье дело! — круто повернулся и ушел.
Николаю стало обидно и за Савочку, и за себя — ведомый не очень-то считался с ним, позволял себе бестактность и вольность, не подобающие заместителю. Видимо, не получится у них мира. А так не хотелось прежних дрязг. И он еще раз попытался шуткой урезонить подчиненного.
— Послушайте, Михаил, то, что вы старше Савочки возрастом и званием не дает вам права унижать его. И мои указания зря вы игнорируете. Помните, что по этому поводу сказал Наполеон своему соратнику? «Генерал, ты выше меня на целую голову, но если еще раз не выполнишь мой приказ, то лишишься этого преимущества».
Сташенков побагровел, набычился.
— Понял, товарищ майор. К счастью, вы еще не Наполеон и я не генерал. Но коль вы так быстро освоились с обстановкой и постигли законы здешних боев, прошу отпустить меня в отпуск, по плану я должен был уйти еще в июле. В прошлом году тоже в конце года отдыхал.
Это был ультиматум. Уступить Сташенкову, понимал Николай, значит позволить ему и в дальнейшем вести себя своевольно, по-хамски. И он ответил так же категорично:
— Пишите, как и подобает в таких случаях, рапорт. Я возражать не стану.
5
Командир полка подписал рапорт. Но вместо радости Сташенков испытал огорчение — не стали просить, чтобы он остался, учитывая сложную обстановку, неопытность командира эскадрильи.
А как он мечтал вырваться из этого пекла в родной Львов, к милой мамочке, к любимой жене, с которой не прожил и полгода, если не считать те дни, когда она уезжала на экзамены!..
Он прилетел в Тарбоган, в свою квартиру, и без всякой охоты стал укладывать вещи. Беспокоило его и недавно полученное письмо от матери, в котором она делала прозрачные намеки о жене, что-де не нравится ей. То ли поссорились, то ли еще что.
Мать у него суровых правил, воспитывала Мишеньку без отца и держала в жестких руках, наказывала за малейшие проступки…
Михаил не придал особого значения письму: мало ли что не понравилось матери в поведении жены, воспитывалась Лилита в других условиях, с другим подходом; она тоже была единственной дочерью, но мать и отец у нее были добрые и мягко-характерные, безумно любили дочь и позволяли ей все. И ни мать Михаила, ни он сам не заметили, чтобы это испортило девушку, — она тоже была доброй, милой, ласковой. Притом мать первая познакомилась с Лилитой: отдыхала в санатории под Ригой с ее родителями, побывала у них в гостях дома и буквально засыпала сына восторженными письмами: ах, какая прелестная девушка, как воспитанна, умна, как образованна… Уговорила в прошлом году поехать отдыхать на Рижское взморье, навестить своих знакомых.
Лилита и ему, уже не наивному мальчику, понравилась до обалдения, в конце отпуска он сделал предложение.
— Лили еще институт не закончила, — возразил отец. — Коль понравились друг другу, подождите, полгода — срок не велик.
— Я думаю, супружество не помешает учебе, — стоял на своем Михаил, — Лилита продолжит учебу, а закончит, приедет в Тарбоган со свободным дипломом. Инженерам-экономистам в городе найдется место.
И уговорил…
Потом Лилита приехала в Тарбоган в феврале, когда писала дипломную работу. Как они здорово провели время! Командир полка, учитывая положение Михаила, отпустил его на неделю. И эта неделя поистине была медовой! Когда поженились, до отъезда оставалось несколько дней, Лилита еще стеснялась его, да и он был настолько влюблен, что млел перед нею, как мальчишка, и они, по существу, мало что поняли в супружестве. А тут!..
От кого-то Михаил слышал, что латышки сдержанные и холодные по натуре женщины, такой тогда в Риге и показалась ему Лилита. И совсем другой узнал он ее через два месяца…
В мае Лилита защитила диплом, сдала экзамены и приехала в Тарбоган. Но обстановка в Афганистане обострилась, в ряде районов появились новые банды, и вертолетная эскадрилья, временное командование которой принял Михаил после гибели комэска, была перебазирована в провинцию Бадахшан на помощь Народной армии и нашим десантникам. В Тарбоган Михаилу удалось вырваться только в июне, когда там началась жара. Лилита за эти дни похудела, и ее мягкие, как шелк, волосы, в которые он так любил зарываться лицом и вдыхать аромат прибалтийских лугов, стали жесткими; никакие шампуни, лосьоны и фиксаторы не держали былую прическу более получаса. Но главное, Лилита чувствовала себя одинокой, разлука и безделье угнетали ее, временами не находила себе места. И Михаил, надеясь на скорый отпуск — по плану он должен был пойти в июле, задерживало назначение командира эскадрильи, — отправил ее к своей матери во Львов.
И вот письмо из дома: «Кажется, я ошиблась в избраннице…»
Хотя Михаил не придал ему особого значения, червячок неуверенности в жене, сомнения и ревности начал потихоньку точить сердце, и если поначалу он свой пессимизм объяснял обидой за несостоявшуюся должность, назначение на нее самого нежелательного человека, который, конечно же, не забыл старых обид, то теперь убедился — нет, вся причина в ней, в Лилите: он боялся ехать во Львов, боялся узнать об измене жены и потерять ее.
Он бросил на диван штатский костюм, сорочки, галстуки. Сел рядом с чемоданом и задумался: неужели такое могло случиться? Лилите всего двадцать три года, совсем еще девочка, и такая там, в Риге, была робкая, застенчивая. Нет, не может быть… А здесь, в этой комнате, она трепетала от страсти, целовала его до исступления…
Но любила ли она его?.. И что такое любовь? Полет, который не может быть бесконечным, как сказал местный острослов, и концовка которого, к сожалению, порой бывает очень печальная… Неужели и его полет закончится аварией?.. Нет, и местный острослов что-то напутал, преувеличил. Разве мало счастливых браков, счастливых семей, до конца дней своих сохраняющих любовь и верность?.. А много ли? Отец ушел к другой, бросив мать, умную и серьезную женщину. А родители Лилиты? Но что он о них знает? Видел дважды за короткое пребывание в отпуске. На эти считаные дни и самые злые враги могли заключить перемирие… Из друзей, знакомых… Взять того же Громадина, теперешнего командира эскадрильи. Михаил хорошо помнил, как прибыл он в Кызыл-Бурун с женой. В самое жаркое время. Вышли из самолета, как два ангелочка, чистенькие, ухоженные и довольные, словно попали в долгожданный рай. И Михаила взбесило тогда: куда и зачем привез, дуралей, такое милое и нежное существо? Не понимает, что зачахнет оно здесь от тоски и одиночества — не на курорт приехал, спокойной жизни здесь, наслаждений с женою не жди. И Михаил не сдержался, сострил: «Лучше бы ты тещу привез». Не думал, не ожидал, что подчиненный, этот картинный капитан, так ответит, что до сих пор стыдно: «Я напишу о вашем пожелании. Правда, теща у меня — умная женщина».