— И что он ответил? — поинтересовался Джона.
Белзер пожал плечами:
— Увидимся в суде.
К вечеру вторника отсутствие Ив растянулось уже на четыре дня и Джона занервничал. Он то и дело отрывался от учебников и поглядывал в окно. Посылал ей письма по электронному адресу. Господи, пусть бы купила себе, наконец, мобильный, он готов за него платить.
Без нее решимость Джоны быстро слабела. В среду он позвонил Джорджу, что-то мямлил, помирился. Извиняться ни тот ни другой не стал, но оба молча дали понять, что будь у них шанс переиграть тот субботний день, они бы вели себя по-другому. Джона подтвердил обещание провести с Ханной каникулярную неделю — ради Ханны, подчеркнул он, не ради Джорджа. На что Джордж ответил: «Я и прошу ради нее». Повисла пауза. На том разговор и закончился. А он-то рассчитывал определиться раз и навсегда.
Джона раскрыл бумажник и достал клочок картона, оторванный от краешка одной из папок Белзера, на нем он записал домашний телефон Инигеса, пока адвокат наведался в туалет.
Телефон на том конце прозвонил трижды, ответила женщина с голосом диджея. Джона спросил Симона.
— Кто это?
— Знакомый его брата.
Сынок, что ты творишь, нельзя сближаться с ними…
Щелчок — взяли другую трубку. На заднем плане тихонько — саксофон и барабаны.
— Слушаю.
— Мистер Инигес?
— Да. Кто это?
— Я Джона Стэм. — Он передохнул. — Я тот, кто…
— Мне известно, кто вы.
— Извините за беспокойство. Мой адвокат не разрешил мне делать это, но я хотел — хотел попросить прощения за то, как вышло с вашим братом. Вряд ли вы мне поверите, но я вовсе не хотел ранить его. Клянусь. Ничего страшнее со мной в жизни не случалось, и мне очень, очень жаль. Вам, наверное, все равно, но я должен был сказать вам.
Инигес повесил трубку.
Сосредоточиться на занятиях он не мог, провел весь вечер, разыскивая Ив через «Гугл» и получая все те же скудные результаты: Жжонс Ив не найдена; Жжонс И., просто Жжонс — пустышки, вместо этого поисковик предлагал вывести его на старых друзей и одноклассников, Джону уже тошнило от этой заманиловки. Попытка закрыть браузер вызвала шквал всплывающей рекламы: Камеры-шпионы! Вы — миллионный посетитель! Убей кролика и получи MP3-ПЛЕЙЕР БЕСПЛАТНО! Они размножались быстрее, чем Джона успевал их закрыть, и сбой системы он принял как избавление.
Телефонного справочника в доме не было. Люди моложе тридцати пяти ими уже не обзаводятся.
На сайте провайдера не нашлось ни Ив Джонс, ни Ив Жжонс. Ни в Хобокене, ни в Нью-Йорке, ни в пригородах.
Он позвонил сестре.
— Джона-бой, рада тебя слышать.
— И я тебя.
— Добудешь мне лекарств? Буду торговать на работе. Все коллеги принимают успокоительное, одна я не при делах.
— Проблемы со сном?
— Нет. Но иногда я вырубаюсь на несколько часов и прихожу в себя в мотеле на шоссе I-95 без кошелька и нижнего белья. Что у тебя слыхать?
— Хотел попросить тебя посмотреть одного человека в базе данных выпускников Йеля.
Мясисто присосалась на место дверца холодильника, в трубке послышался щелчок открывающейся банки и смачный глоток.
— Самое приятное в беременности — запрещены низкоуглеводные напитки, — сообщила Кейт. — Я уж и забыла вкус кукурузного сиропа.
— Колу нельзя, в ней кофеин, — обеспокоился он.
— Это спрайт, — пояснила Кейт. — Знай свое дело. Так кто у нас из Йеля?
— Я познакомился с девушкой, она училась с тобой на одном курсе, хотел побольше разузнать о ней.
— О, Джона-бой подружкой обзавелся.
— Просто знакомая. — Оправдывается, как шестилетка. Сестры — они доведут.
— Джону девушка нашла, за врача она б пошла.
Он терпеливо ждал.
— Ладно, ладно. Сейчас посмотрю… Боже, ну и беспорядок у меня в кабинете. Приезжай, приберись, а?
— Щас.
— Спасибо, дорогой братик. И я тебя люблю.
Копия матери. Джона словно воочию видел Кейт в роскошной библиотеке на первом этаже, которую она превратила в свой кабинет: стеллажи взметнулись на шесть метров, до самых балок. Когда они с Эрихом купили дом — денег больше, чем надо, а недвижимость падала в цене, — Кейт пошутила: обратятся к книготорговцам, которые поставляют старые, нечитабельные тома на вес.
Джона скрывал от родных глубокую неприязнь к их особняку. Сквозняки, декоративная каменная отделка, чересчур изысканные витражи. Берлинский декоратор, одноклассник Эриха, произвел орнаментальное неоретро. Диваны, кушетки, оттоманки. Сколько угодно удобных сидений, а попу пристроить некому — владельцы дома пропадают на работе. Проведя там ночь, утонув в перине и мягких подушках, Джона вообразил себя королем: наутро казнь.
— Как ее зовут?
— Ив Жжонс.
— Не помню такую.
— Народу у вас на курсе было немало.
— Много, да, но чтоб совсем не помнить… Какой колледж?
— Не знаю.
— Хм. Ну, поглядим. — Защелкали клавиши. — Ив Джонс… Кстати, Джона! Гретхен для тебя картинку нарисовала.
Он невольно улыбнулся:
— Какую?
— Я объяснила ей, что ты у нас врач, и она изобразила врача. Шедевр. Поллок отдыхает. В основном белым карандашом. Никогда не понимала, к чему нужны белые карандаши, бумага ведь и так белая. Нет. Извини. Пусто.
— Она сказала, что знает тебя. Она тебя вспомнила.
— Она знает меня?
— Не близко, — уточнил он. — Но знакома, точно.
— Совсем странно.
— Ну да, — согласился он.
Потом сообразил: ну конечно же!
— Кэти? Я неправильно фамилию назвал. Посмотри другую.
— Фамилию собственной подружки перепутал?
— Она не подружка. Посмотри на букву «Ж».
— Ж-д-ж-о-н-с? — фыркнула Кейт.
— Нет, без «д».
— Жжонс?
— Пишется, а произносится «Джонс», — ответил он и навлек на себя новый взрыв хохота.
— Джона-бой, не бывает таких имен.
— Так она пишет свою фамилию.
— Малограмотных в Йель не принимают.
— Ну правда.
— Если и принимают, то в виде исключения.
— Посмотри в базе, прошу тебя.
— Джонс через «ЖЖ». Буду теперь звать тебя «Жжона».
— Кейт!
— Успокойся, смотрю я, смотрю. (Пауза.) Нет. Может, она в выпускниках не регистрировалась? Или уже после выпуска сменила фамилию? Замуж вышла?