Боль возвращается и торжествует, выкручивая меня, как прачка белье. Мне делают очередной укол и, выждав время, я вновь пытаюсь удовлетворить неотвязный позыв мочеиспускания. Повторяется прежняя пытка. Катетер превращается в огнедышащий паяльник. Скрипя зубами, я посылаю проклятия в равнодушный потолок.
Мне приносят обед, но на пищу я не могу даже смотреть. После меня навещают врачи. Мой завтрашний перелет ими исключается, я понимаю их правоту и уже готов согласиться, но тут звонит Кнопп. У него интересные новости: люди Ричарда только что задержали дружков взломщика. Сам Ричард с минуту на минуту должен появиться здесь, в госпитале.
− Срочно в Вашингтон, − приказываю я. – Не дай никому развязать им языки. Допрос буду вести я.
Ричард входит в палату осторожно, как примеривающийся к краже вор.
Я улыбаюсь ему самой нежной улыбкой.
Он присаживается на край кровати. Пальцы у него заметно дрожат.
− Меня не хотели пускать, − сообщает с обидой. – Кнопп выставил всюду свою охрану. Он что, не доверяет моим ребятам?
− Не цепляйся к старику, − добродушно говорю я. – Он очень привязан ко мне, и очень обеспокоен случившимся. Даже, представь, полагает, что меня хотели убить.
− Я тоже так полагаю, − говорит Ричард. – И, думаю, тут не обошлось без этих двух мерзавцев, что рыскали возле вашего дома. Кстати, их задержали, и я через час вылетаю обратно, чтобы с ними как следует поработать.
− Вы полетите вместе со мной, дружище, − отвечаю я. – С вами, во-первых, мне будет спокойнее, а, кроме того, своим присутствием вы скрасите мне дорогу домой. Поработаю же я с ними лично. Поэтому подержите их в надежном месте, не допрашивая. Это – приказ. Условия содержания должны быть суровыми, но без рукоприкладства и истязаний.
− Но… − Он возбужденно ерзает на углу кровати.
Я понимаю его. Ему не терпится выяснить, что именно сперли из моего сейфа. И срочно доложить об этом своим новым хозяевам.
− Я был с вами не до конца откровенен, дорогой мой, − с неосмотрительным вздохом, разодравшим мою грудь новым приступом боли, говорю я. – Кроме дисков украли один важный документ. Очень важный! Диски – чушь, там, в основном − бухгалтерия и банковская отчетность… Не хотелось бы увидеть ее в чужих руках, но ничего сенсационного в ней нет. А вот контракт…
− Какой контракт?
− Контракт на покупку российского оборонного предприятия, − отвечаю я. – Оно существует под эгидой холдинга, где, собственно, находятся контрольные пакеты акций. И с человеком, обладающим правом продажи этих пакетов, я договорился. И мы подписали контракт. Затем мне доложили, что его обхаживает один мой конкурент. И, видимо, обхаживал он его не напрасно. В общем, моя цена русских не устроила, но разорвать договоренности было уже нельзя. Проще было выкрасть документ. Нет документа, нет сделки. Они нашли выход на своих людей здесь, а дальше последовали известные вам события.
Я плету небылицу, глядя на его лицо, где постепенно разглаживаются напряженные морщины. Мои слова и их тон утверждают его в восстановлении наших превосходных отношений. А значит, в своей нынешней агентурной ценности в глазах Большого Босса. Одновременно я даю понять, что отрицаю участие Пратта в покушении, сваливая таковое на русских бандитов. Таким образом, перед моими недоброжелателями я своими руками расстилаю широкий и гладкий путь с двумя вехами: изъятием у меня контракта, которого не существует, и перекупку холдинга. Аферу с перекупкой следует со вкусом организовать.
− А кто сейчас хочет перекупить акции? – задает Ричард резонный вопрос.
Некоторое время я мнусь, словно в замешательстве. Затем доверяюсь:
− Это Кейт Бетке.
Кейт – проворный малый, задница веретеном, мелкий партнер Пратта, действительно устремлен к захвату оборонных промышленных предприятий России, и до сей поры действует там не без успеха. Ему удалось выкрасть десяток ударных военных технологий, внедренных под покровительством Пратта в промышленность. Исподтишка он подбирается и к тем отраслям, где властвует исключительно Пратт, копошась у основания пирамиды его могущества. Пратт же поглядывает с вершины на его деловую возню с благодушием сытого хищника. Он не прочь иногда даже подбросить ему обглоданную кость. Но противоречить устремлениям старшего, Кейт, конечно, не станет. Тем более, назначенный Праттом главой одной из промышленных групп, он действует вместе с ним против моих интересов, причем планомерно и порой болезненно. С другой стороны, возле созданного российского холдинга он крутился, явно раздумывая, как бы вклиниться в бизнес, отодвинув и меня, и своего патрона. Но не решался. Бороться с великанами, будучи гномом, глупо. Надо подрасти.
Однако доложи Ричард Пратту об инсинуациях растущего шустрилы, старик разозлится. На прямое выяснение отношений он не пойдет, а, используя свою методу, начнет расставлять ловушки в поисках улик. Этого мне и нужно. Улики я ему подсуну. И, вбив клин в объединение врагов, расстрою их планы.
В моей голове постепенно выстраивается схема дальнейших действий. Я полностью мобилизуюсь к предстоящей борьбе.
Едва Ричард покидает госпиталь, в палату заходит специалист Кноппа, проверяющий помещение на предмет наличия «жучков», − если Ричард подсунул мне передатчик под кровать, я не удивлюсь. Великолепно представляю разочарование своего шефа безопасности: вместо того, чтобы потрошить русских проходимцев, и раскрывать разные тайны, ему придется убивать время в каких-нибудь местных клубах и ресторанах, изнывая от безделья.
Я набираю номер Роланда.
Приговоренный к смерти террорист сообщает, что чувствует себя хорошо, он вошел в дружеский контакт с русской полицией и ведет розыски. Продажность русских для меня не секрет, так что в милейшем сотрудничестве между тамошними блюстителями порядка и этим разбойником я не сомневаюсь.
Я растолковываю, что Ричард – предатель, и скоро, возможно, пожалует к нему в Москву в гости вместе с охотниками за его, Роланда, головой. После даю необходимые указания, воспринимаемые им довольно внимательно и чутко. Этот парень с головой!
Далее, немало вдохновленный, я обкладываюсь новенькими телефонами, принесенными мне Кноппом и, без особенной боязни прослушивания, веду один разговор за другим с членами нашего клуба миллиардеров и прочими важными деятелями. В моей голове словно включается в работу ядерный реактор, бурлящий обилием злокозненных идей.
Я разрушаю сделки, громоздя наветы, я распускаю слухи о перемещении своих и чужих капиталов в конкурирующие банки, предварительно заверяя их управляющих о таковых намерениях, я советую быстрее возвратить кредиты или же не предоставлять таковых; я сулю должности и перспективы, достичь которых можно, лишь навредив партнерам; я предлагаю совместный бизнес, обещаю размещение инвестиций для строительства жилых комплексов в Майами, новой европейской газовой трубы, путаю схемы перемещений нефтяных техасских капиталов в Азербайджан. Я ворошу муравейник за муравейником. Я продаю воздух, покупая лояльность; я продаю лояльность за обещания услуг.