– Это были документы, – вздохнул папаня. – Может, и стоившие денег. Но сейчас если их кто и восстановит – так это машина времени…
На лицах итальянцев читалось нескрываемое разочарование.
Содержимое остальных ящиков, вскрытых на глазах мафиози, преисполнившихся наконец-то необычайной отваги, обнаружило ту же безнадежную, мерзкую кашу.
За более чем пятьдесят лет морская вода неторопливо совершила свою разрушительную работу.
– Думаю, нам все-таки крупно повезло, – сказал Василий поникшему Джованни. – Теперь у нас есть все шансы покинуть данный подвал, сохранив вертикальное положение бренных тел.
Пропустив мимо ушей его сомнительную остроту, Оселли обернулся к чернобородому. Уточнил:
– Больше в лодке ничего не было?
Тот категорически мотнул своей косматой шевелюрой:
– Там одна гниль, джентльмены…
– Вот единственно ценная находка. – Я вытащил из кармана на четверть истлевший рыцарский крест. – Но полагаю, претендовать на этот сувенир вы не будете. А впрочем… возьмите!
Джованни, исследовав трофей, небрежным жестом вернул мне его. Произнес утомленно:
– Это – жизнь! Но так или иначе мы позабавились… Будет что вспомнить.
Во дворе заворчали моторами машинами: банда разъезжалась.
Вова, Василий и папаня тоже отправились домой. Я и Сергей задержались: нам требовалось потолковать с господами Оселли, бестолково блуждающими вокруг исторических сундуков из ценнейшей мореной древесины.
Присев на пластмассовый раскладной стульчик, я открыл братьям секрет своего неведения тех личностей, что устроили на мельнице перепалку из засады.
– Может, у вас неприятности… – равнодушно предположил Набил. – Все русские имеют эти неприятности… Если их нет сегодня, будут завтра. Странная страна!
– Но как бы там ни было, – продолжил я, – а жизнь, слава Богу, продолжается. С золотом Третьего рейха вышла накладочка, извините, но теперь нам придется менять специализацию. И в связи с этим хотелось бы услышать ваш совет. Итак. У меня есть кое-какие деньги. Могли бы вы подсобить нам в открытии какого-нибудь дела?
– Какого? – без энтузиазма спросил Джованни.
– Вы вот и подскажите….
– Подскажите, как заработать денег? – усмехнулся Набил. – Впрочем, – добавил вдумчиво, – существует один проект… Но говорить о нем всерьез можно, если вы располагаете миллионом долларов.
– Увы! – отозвался я.
– Тогда могу предложить вам место сеньора Наума, – сказал Джованни. – Но вас, судя по всему, оно не устроит.
– И последний вопрос, – вступил в беседу Сергей. – Как быть с продлением виз?
– О! – оживился Джованни. – С этим придумаем. Только продление вряд ли вам что-нибудь даст. Мы сделаем вам нормальные европейские паспорта. Пять тысяч долларов за каждый, все надежно. Только не попадайте в полицию. По криминалу, имею в виду.
Я молчал, сознавая, что остров с названием Фуэртевентура – конечно же, всего лишь перевалочный пункт в наших дальнейших, покуда неясных мыканьях.
– Ну, – поправляя пиджак, предложил Набил, – едем в ресторан, зальем неудачу?
В этот момент на лестнице, ведущей в подвал, прогрохотали чьи-то шаги, и в помещение вторглись, затравленно озираясь, два небритых, помятых типа: один был тощим, с сухим лицом, на котором блестели тяжелым и злобным, как у демона взором, глаза прирожденного мизантропа, второго же, низкорослого, круглолицего и толстенького, отличала благодушная флегматичность с оттенком некоего сиюминутного испуга.
В тощем парне я не без удивления признал негодяя Аслана.
Причиной испуга, застывшего на лицах чеченов, видимо, являлся конвоировавший их черноволосый подтянутый человек с аристократичным лицом оперного кабальеро. Впрочем, что-то в этом лице было порочно-отталкивающее.
В движениях «кабальеро» угадывалась сила и ловкость матерой рыси. Вместо шпаги в руке он держал пистолет. С глушителем.
Бросив через оценивающий прищур короткий взгляд на нашу оторопевшую компанию, он произнес по-русски, с легким акцентом, загадочную фразу:
– Все в сборе, прекрасно! – И, обернувшись к своим небритым подопечным, вежливо приказал: – Вы… К стене, сесть на колени! Руки за голову!
Помятая парочка нехотя распоряжению повиновалась.
– Ну-с, показывайте ваши несметные сокровища, – обратился «идальго» на английском языке к настороженно замершим итальянцам.
– Алихан… – внезапно выдохнул Одинцов, механическим движением потянувшись к втиснутому за пояс джинсов «глоку», но незнакомец, крутнув через скобу свою пушку, добродушно рассмеялся:
– Ручки, Сережа… Ты чего? Забыл, с кем имеешь дело? Мои пули летают быстро…
Если чекист и забыл, то теперь моментально вспомнил, послушно положив ладони на колени. Констатировал сокрушенно:
– Родина помнит, родина знает…
Мыском кроссовки кабальеро Алихан откинул крышку первого ящика, недовольно поморщившись от едкого специфического запашка. Затем вторую, третью…
– Что за студень? – спросил брезгливо, подступая к четвертому контейнеру.
– Не трудитесь, – остановил я его. – Всюду одно и то же.
– Что именно?
– Полагаю, бывшие документы Третьего рейха. Восстановлению не подлежащие.
– Значит, с золотишком осечка?
Похоже, он был в курсе наших фантазий, разбившихся в ошметки о твердейший гранит реальности.
– Чуда не случилось, – подтвердил я.
– Мне никогда не везло с легким хлебом, – доверительно поведал мне Алихан. Затем указал пистолетом на сидевшую у стены парочку. – Знакомьтесь, мистер Володин. Ваши убийцы. Несостоявшиеся, думается.
– За что же вы меня хотели разлучить с жизнью? – спросил я у кавказцев, одновременно понимая за что. – За ваш вонючий кокаин? Неверный ход, ребята. Я вас не закладывал.
– А другого ты и не скажешь, – низким, гортанным голосом произнес Аслан, глядя на меня с испепеляющей ненавистью.
– Скажу и другое, – возразил я. – Причем не оправдываясь, а излагая всего лишь личные принципы. Так вот: осведомительство терпеть не могу, но в данном случае действия стукача одобряю. Они сорвали гнусный, преступный план.
– Он тут и в самом деле ни при чем, – засвидетельствовал Одинцов. – Утверждаю это как офицер, курировавший операцию. Ты, – задумчиво прищурившись, указал пальцем на Аслана, – родственничек Куда вроде? Ишь ведь, добрался до Канарских островов, сыскаренок… Только напрасно. Ты шел по следу подставки. А осведомителя вам не вычислить. Даже я не знаю, кто он таков. Может, и кадровый разведчик. А в этом случае ваша месть глупа. Потому что у него своя работа, у вас – своя. Какие тут счеты? Правильно, Алихан? Вот ты, чувствую, тоже здесь в служебной командировке. И намереваешься хлопнуть меня. Так?