Саня Приходько, по прозвищу Матрос, выронил винтовку и вытянулся на снегу. Сразу же открыл огонь ручной пулемет, рассеивая трассирующие пули в то место, откуда стреляли немецкие снайперы.
Ворочался и стонал тяжело раненный сапер, но ни звука не доносилось от переднего края немцев. Второй связной, из разведчиков, вначале полз, затем наткнулся на сплетение стелющегося ивняка, на несколько секунд замер и, не рискуя вставать, стал огибать кусты стороной.
Здесь били мелкие родники, и вода замерзла не везде. Послышался хруст, и сразу же ударил выстрел. Астахов увидел вспышку и выстрелил. Туда же бил ручной пулемет и опустошал магазин своего автомата начальник разведки Федя Петренко.
Оба тела связных лежали неподвижно. К ним попытались подползти, но сверху ударил пулемет. Все же тела убитого разведчика и снайпера Приходько удалось вытащить. Тяжело раненного сапера тянули на волокуше, он то терял сознание, то вновь приходил в себя. Сверху ударили из миномета. Одна из мин прямым попаданием разнесла волокуши, разорвала тело сапера и ранила двоих санитаров.
Кирилла Астахова принесли в подвал, где лежали остальные раненые. Батальонный фельдшер вместе с Зоей Кузнецовой перетянули рану на груди. У парня было пробито легкое. Он пытался что-то сказать, но вылетали лишь обрывки фраз.
— Там двое… я в одного попал… бьют точно.
Сгоряча, Логунов сразу хотел послать еще двух связных. Его отговорил Палеха.
— Их там только и дожидаются. Прикончат ребят, и половины пути не пройдут. Давай ближе к рассвету.
— Пусть так, — согласился Логунов. — Вызови Ермакова и Холодова. Без снайперского прикрытия не обойтись.
Ермаков и Холодов заняли позиции возле оврага еще затемно. Здесь уже погиб Саня Приходько, и не приходил в себя тяжело раненный его напарник Кирилл Астахов.
Найти немецкого снайпера в ночном лесу невозможно. Да и утром он наверняка ударит первым. Все это напоминало авантюру, если бы имелась уверенность, что остатки батальона продержатся еще хотя бы день. Но чудес не бывает. Патронов почти не оставалось, станковые пулеметы разбиты минами. Если немцы ударят сегодня с таким же напором, то батальон обречен.
Костя Чурюмов и старший сержант, командир разведки, Федя Петренко уже приготовились идти.
— Мы же обоих ребят на съедение фрицам отдаем, — зашептал Ермаков. — Перехватит их снайпер.
— А что делать? Для выслеживания время не остается.
Но оба подумали об одном. Кто-то из двоих связных станет наживкой и попадет под пулю. Но если они сумеют засечь снайпера и спасут второго связного, то это уже удача.
Медленно наступал рассвет. Петренко, наиболее опытный в этой паре, шел впереди. Он воевал с осени сорок первого, дважды выходил из окружения и много чего повидал. Костя Чурюмов находился на передовой всего месяц, но комбат решил, что он выполнит задание вместе с Федором лучше, чем другие.
Старший сержант выбрал кружной путь. Он двигался по кромке льда. За последние дни вода прибыла, залила кусты и замерзла. Кое-где не полностью, и Петренко дважды проваливался по колено в холодную жижу. Но холода от напряжения не чувствовал.
Затем пошли сплошные бугры и наросты. Скользя, с трудом перебираясь через смерзшиеся пласты льда, разведчик шел совсем другим путем, изменив направление уже на ходу. Чурюмов двигался следом, не отставая.
Немецкие снайперы (возможно, он остался один, а второго срезал вчера Астахов) пока молчали. Ивняк и ледяные гребни прикрывали обоих связных, но какое-то мелькание сверху заметили. Застучал пулемет, бил он из-за деревьев и толком цель не видел. В ответ открыл огонь один из последних в батальоне «максимов» и «Дегтярев».
Пытался поймать цель лейтенант Чумак. Выстрелил раз и другой. Возможно, попал, потому что МГ на минуту замолк, но вскоре заработал снова. Ермаков и Холодов лежали неподвижно, их целью был снайпер, который выбивал наших связных одного за другим.
Андрей видел, что нагромождение льда постепенно сглаживается и какую-то часть пути Петренко и Чурюмов вынуждены будут преодолевать практически по открытой местности, если не считать редких деревьев и кустов с облетевшими листьями.
Расчет немецкого МГ-42 сделал попытку приблизиться, но «максим» и ручной пулемет не давали ему это сделать. Немецкий расчет остался где-то на склоне, а связным до открытого места осталось совсем немного.
Обеспечивал переход лейтенант Чумак. Он торопливо прикидывал, что делать дальше. «Максим» и «Дегтярев» не дадут немецкому расчету вести огонь безнаказанно. МГ-42 своими вспышками сразу выдаст себя, да и примерно известно, где он находится. А вот со снайпером сложнее. Этот ударит неизвестно откуда, наверняка попадет, а перезарядить винтовку и поймать вторую цель — для этого потребуется всего несколько секунд. Николай Чумак подполз к Ермакову.
— Андрей, если что — бери команду на себя. Я попробую расшевелить фрица.
— Может, дадим как следует из пулеметов?
Чумак отрицательно покачал головой.
— Стрельба впустую. Пойду сам.
Спорить времени уже не оставалось. Лейтенант перебежками приближался к деревьям. Возможно, немец его видел, но не стрелял, выжидая, когда на открытое место выползут связные.
Первым выстрелил Чумак. Потом перебежал и укрылся за толстой, нависающей над оврагом ивой, выпустил еще две пули. Бил наугад, но за сутки пребывания здесь лейтенант уже примерно догадывался, где прячется немецкий снайпер. Еще два выстрела. Чумак сменил обойму и, преодолев несколькими прыжками низину, укрылся за другой ивой, потоньше. Снова выстрелил. Петренко и Чурюмов уже выползали на открытое место.
Русский приблизился на опасное расстояние, и немецкий снайпер, укрывшийся за корнями сваленного взрывом дерева, понимал: первый же выстрел — и русский ударит по нему. С расстояния семидесяти шагов он не промахнется. Значит, стрелять придется три раза подряд: в русского снайпера и тех двоих, упрямо пробирающихся за помощью из окруженного и почти уничтоженного батальона.
Немецкий лейтенант, получивший офицерское звание и несколько наград за полторы сотни уничтоженных русских, еще никогда не оказывался в таком рискованном положении. Как только он обнаружит себя, в него сразу ударят два пулемета и офицер-автоматчик.
Спасти лейтенанта могли только три быстрых и метких выстрела, пока очухаются и развернут стволы русские пулеметы. Снайпер-баварец не раз выигрывал до войны соревнования по скоростной стрельбе и верил в свои возможности, тем более винтовка у него была самозарядная.
Николай Васильевич Чумак выстрелил еще раз. Ответная вспышка погасила все вокруг. Пуля ударила в переносицу и убила его мгновенно. Он еще не успел упасть, а баварец уже ловил в прицел замершего на месте русского разведчика. Еще один выстрел, но немецкий снайпер поторопился. Пуля срезала несколько кустов и, отрикошетив ото льда, ушла в сторону Волги.
Ермаков и Холодов выстрелили одновременно, и оба попали в цель. Немец догадывался, что у русских могут быть здесь и другие снайперы, но… вряд ли. Вечером он убил двоих, минуту назад свалил третьего. Он всегда выходил победителем в поединках.