– Почему?
– Софья Андреевна уволилась, никого пока не наняли. Зарплата – чистые слезы, вот и не идет народ.
– Досадно как, – вздохнула я. – Думала разузнать хоть что-нибудь…
– Знаете, – посоветовала лифтерша, – ступайте в первую квартиру, сразу за лифтом.
– Зачем?
– Там Володя Пискунов проживает, инвалид. Ноги у него не ходят. Родители на работе, а паренек в окно глядит, лучше дежурных все знает.
Я позвонила в дверь. Раздался щелчок, и замок отворился, но в прихожей никого не было.
– Идите в комнату, – раздался издалека детский голос.
Я пошла на зов. В большой просторной комнате на широкой кровати возле незанавешанного окна полулежал худенький, бледный мальчик.
– Здравствуйте, – вежливо сказал он, – вы ко мне? Извините, но встать не могу, болею.
– Как же дверь открыл? – изумилась я.
– Папа дистанционное управление сделал, – пояснил Володя.
Судя по всему, родители постарались, как могли, скрасить жизнь несчастного калеки. В спальне стояли телевизор, видеомагнитофон и плеер, а возле кровати на специальной подставке высился монитор от компьютера, клавиатура лежала на одеяле рядом с трубкой радиотелефона.
– Скажи, Володенька, не видел ли ты во дворе эту девушку?
Мальчик взял фото и чрезвычайно оживился.
– Видел, и не раз, а вы из милиции, да? Дело об убийстве расследуете?
– Откуда тебе все это известно? Володя фыркнул:
– Что я, дурак? Тут машины стояли, трупы выносили в мешках. Ольга Петровна из двенадцатой квартиры в обморок упала. Такое не каждый день случается.
– И часто в окно смотришь?
– Глаза от компьютера устают, – вздохнул по-взрослому Володя. – Этаж у нас первый, некоторые люди так дверью в подъезде хлопают, что стекла звенят, автомобили припарковывают, волей-неволей заинтересуешься. А девушку эту Галей зовут. Форточки у меня всегда нараспашку, чтобы духоту прогнать, ну и слышал, как ее Витя Репин звал: “Галочка, Галочка”. Она сюда часто ходила.
– У них роман был?
– Не-а. У Вити другая. Валя. Они иногда из машины выйдут и целуются, думают, что их никто не видит.
– Вчера тоже в окно поглядывал? Можешь что-нибудь интересное рассказать? Володя прищурился:
– А то! Записывайте!
На секунду я растерялась. И то верно: во всех кинофильмах сотрудник милиции достает планшет и быстро-быстро начинает оформлять свидетельские показания.
– Вот что, дружочек, давай считать, что мы просто беседуем, а протокол оформим потом.
– Понимаю, – кивнул головой Володя, – вы не имеете права допрашивать несовершеннолетнего без присутствия взрослых. А так – просто разговор!
Я с уважением покосилась на парня.
– Откуда так здорово разбираешься в законах?
– Телик гляжу, – улыбнулся Володя, – всякие детективы, страсть как люблю криминальные истории.
– Ну и что можешь рассказать?
Володя возбужденно затараторил. Вчера он с утра довольно долго играл в Интернете и устал, он вообще быстро утомляется, наверное, из-за болезни. Где-то около часа увидел, как в подъезд входят оживленные Галя, Валя и высокий, стройный парень. Как зовут юношу, подросток не знает, но частенько видит его вместе с Витей. А Репина Володя любил. Богатый сосед дарил ему компьютерные игрушки и интересные книги, а иногда забегал просто так, поболтать с инвалидом. У них дом ведомственный, все друг друга знают, и появление “нового русского” вызвало шквал негативных эмоций. Вот Репин и старался заработать хорошую репутацию среди жильцов.
– У Вити был день рождения, – излагал Володя. – Галя с Валей, пока шли к подъезду, громко так обсуждали, как станут его за уши вверх тянуть. Потом в подъезд мужчины вошли. Высокие, худые. Я еще подумал: “К кому они?” Знаете, когда в окно часто глядишь, всех знаешь, и про все тайны тоже.
– Так уж и про все! Володя серьезно ответил:
– Про все. То, что я у окна лежу, мало кому известно. Разве что Вите, да Людмиле Сергеевне, лифтерше, она к нам убирать ходит. А насчет секретов… У Анны Львовны из шестьдесят второй любовник есть. Только Семен Михайлович на работу, а заместитель – сюда. Малахова из пятьдесят девятой, когда мама в командировку уезжает, сразу Аньку Карелину ночевать зовет, они лесбиянки!
– Ты лучше про Репина, про вчерашние события расскажи!
– Ну зашли мужики, а потом вместе с Галей выходят. Я еще удивился. Она так странно шла, навалилась на них и ногами тюк, тюк, словно коленки плохо гнутся. Дальше все – сели в машину и уехали.
– Автомобиль запомнил?
– Белая “пятерка”, левое крыло побито, у ветрового стекла бумажная елочка болтается, номер 867КЕ, – отрапортовал на одном дыхании мальчишка.
– Ну ты даешь! – пришла я в восторг. – И как все запомнил?! А главное, зачем?
– Странным показалось.
– Что?
– А все. Мужики пришли буквально через пятнадцать минут после Гали и Вали. Ну зачем бы девушке с ними уезжать, ведь веселиться собралась. Шла она странно, один из них все время оглядывался и в машину ее толкнул грубо очень. Я еще подумал, чего там у них стряслось?!
– Ну и? – напряглась я.
Если паренек весь день глядел в окно, а зрение у него, судя по всему, стопроцентное, то сейчас он припомнит, как в подъезд вошла я, поймет, что к милиции не имею никакого отношения, и закричит.
Но Володя горестно вздохнул:
– Видели на углу вывеску “Товары для всех”?
– Нет, а что?
– Склад у них тут, в подвале, машины приезжают большие, грузовые. Стоило парням уехать, как громадная фура подкатила и как раз около моего окна запарковалась, весь обзор закрыла. И главное, долго стояла, весь вечер почти, ее потом милиция прогнала, когда подъехала, ну и началось! Соседи все во двор выскочили, затем трупы потащили!
Распрощавшись с наблюдательным Володей, я пошла по направлению к метро. Так, отлично, в руках появилась тоненькая ниточка, вернее, паутинка. Насколько знаю, все машины регистрируют в ГАИ, и Юрасик в два счета узнает паспортные данные владельца.