Только после этого подполковник покинул сомалийский берег.
В тот же миг крылатая машина оторвалась от причала, сделала разворот — и пошла по воде, набирая необходимую скорость для взлета. А пилот уже кричал что-то из кабины, перекрывая рев двигателей и свист воздуха, рассекаемого пропеллерами.
— Все тяжелое за борт! — передали по команде.
Спорить было бы глупо. Через открытый люк в набегающие океанские волны полетели два «стерлинга», чей-то бронежилет, автоматическая винтовка, обоймы и несколько неиспользованных гранат.
Судя по тому, как лопнуло и осыпалось стекло правого иллюминатора, вдогонку самолету еще постреливали. Господи, подумал Виноградов, сделай так, чтобы у них не осталось тяжелого вооружения! Ни зениток, ни «стингеров», ни пулеметов…
В конце концов, летающая лодка все-таки оторвалась от воды и, набирая высоту, пошла с разворотом, вдоль берега. Стало видно горящую базу, седые полоски прибоя, причал…
Самолет качнул крыльями и выровнялся.
— В чем дело?
Разместившийся рядом с Виноградовым морской пехотинец упал лицом вниз, прямо под ноги сидящим — да так, что сразу же стало видно большое липкое пятно, расползающееся по его спине.
— Живой? — спросил кто-то.
— Нет, готов, — ответил Владимир Александрович, потрогав пальцами шею недавнего соседа. — Наповал.
Прямо за местом убитого, на уровне пояса, бортовая обшивка гидросамолета была продырявлена пулей.
Из кабины высунулась голова пилота. Оценив ситуацию, он кивком показал на полуоткрытый люк: мол, чего ждешь, выгружай все лишнее! И предусмотрительно скрылся обратно в кабину.
— Вот ведь, сука… Долетим — пристрелю, паразита, — пообещал боец с перевязанной головой.
— Долети сначала, — вздохнул подполковник…
Когда-нибудь объявят войну, и никто не придет.
Карл Сэндберг
С некоторых пор по Европе стало путешествовать очень много китайцев.
Причем с каждым годом их становится все больше и больше — китайские туристические группы можно встретить теперь и в самолетах местных авиакомпаний, и в междугородных автобусах, однако охотнее и чаще всего они, кажется, перемещаются на поездах.
Китайцы и китаянки, как правило, путешествуют организованными группами, в сопровождении гида или переводчика — но непременно под присмотром руководителя из числа специально обученных и компетентных товарищей.
Свободных денег у китайских туристов, судя по всему, не слишком много. Продукты они закупают вскладчину, в недорогих супермаркетах, и очень часто приходится видеть, как прямо в вагоне ответственные дежурные раздают своей группе какие-то бутерброды и пакетики с растворимой китайской лапшой. Но, пожалуй, единственное, что китайцы привозят с собой за границу из дома, — это зеленый чай с травами, который заваривается ими в собственных, сугубо индивидуальных кружках…
И, кажется, старушка Европа начала уже потихоньку привыкать к новым лицам — точно так же, как в начале девяностых годов минувшего века привыкла она к нескончаемому потоку российских туристов, выбравшихся из-под железного занавеса на волне перестройки.
…Анатолий Тарасович отвел взгляд от очередной такой туристической группы, занимавшей добрую половину вагона. Как раз в этот момент китайцы дисциплинированно приступили к приему пищи, и он непроизвольно втянул носом пронзительно-резкий запах какой-то приправы.
Анатолий Тарасович отвернулся к окну.
За окном, вдоль железнодорожного полотна, торопливо мелькали, сменяя друг друга, аккуратные фермы, луга, виноградники. На значительно большем удалении от поезда, стучащего по рельсам, медленно и с достоинством проплывали назад очертания горной гряды…
Пейзаж, таким образом, был исключительно сухопутный — и уже одно это, само по себе, доставляло бывшему старшему помощнику капитана искреннее и глубокое удовлетворение.
— Нехорошо, Анатолий Тарасович…
Старпом дернулся, как от удара, повернул голову — и тут же встретился взглядом с мужчиной, расположившимся на противоположном сиденье, которое пустовало до этого всю дорогу.
— Владимир Александрович? Господи, как вы меня напугали!
Адвокат Виноградов сурово сдвинул брови и еще раз осуждающе покачал головой:
— Нехорошо…
— А что такое? — Поворачиваясь к собеседнику, Анатолий Тарасович едва не опрокинул початую банку пива, стоявшую на столике между ними. — Что случилось-то?
— Нехорошо экономить на мелочах. Вы же теперь состоятельный человек, вполне могли бы путешествовать первым классом. — Владимир Александрович широко улыбнулся, разом согнав с лица показную суровость: — Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Анатолий Тарасович! Честное слово, приятно видеть вас в добром здравии.
— Здравствуйте, — вздохнул с видимым облегчением бывший старпом и пожал протянутую руку. — Однако шуточки у вас…
— Ну ладно, извините, если что не так… а, кстати, чего вы испугались-то?
— Я не знаю. Я подумал — может, что-то не так с документами…
— А что с ними может быть не так?
— Ничего не может быть…
— Тогда зачем беспокоиться? Помните, как раньше сваты говорили: у вас товар, у нас купец… — Еще раз улыбнулся Виноградов. — Да не волнуйтесь, все в порядке. Деньги на счет поступили?
— Да, спасибо.
— Вполне легальный, чистый перевод, никакая финансовая полиция не придерется…
Про наличные Владимир Александрович спрашивать не стал — ту часть вознаграждения, которую Анатолий Тарасович захотел получить и получил авансом, Виноградов передал ему сам, из рук в руки.
— Вы меня теперь не убьете?
— Ну, я даже и не знаю, что ответить. — Владимир Александрович сделал вид, что всерьез и надолго задумался: — Пока, наверное, нет.
— Послушайте, Владимир Александрович…
— Да шучу я, шучу, вы чего это? Не дергайтесь так. Меньше надо детективы всякие дурацкие смотреть, дорогой Анатолий Тарасович. Про советских шпионов или про иностранную мафию… Какой нам-то смысл вас убивать? Сами подумайте.
— А если… они?
— Анатолий Тарасович, я ведь вам уже тысячу раз объяснял. Честно говоря, надоело уже, но если хотите, могу еще повторить: в данном случае нам реальный источник полученной информации засветить совершенно не выгодно. Именно поэтому все организовано так, чтобы…
— Я понимаю, я помню… — торопливо кивнул головой Анатолий Тарасович.
— Тогда вот, забирайте. — На столике перед бывшим старпомом, рядом с недопитым пивом и недоеденными орешками, появился полиэтиленовый пакет: — Здесь ваш новый российский общегражданский заграничный паспорт со всеми нужными отметками. Фамилию и отчество мы, естественно, изменили, а вот имя оставили прежнее — чтобы вам было проще, чтобы не путались поначалу. И дату рождения тоже не стали менять — не возражаете?