Короче, изумлению нет предела, но я пытаюсь оправдаться:
– Нет, не забыл. Просто не ожидал вас здесь увидеть.
– Напрасно не ожидал, – медленно и будто невзначай подходит он ближе. – Итак, я жду. Докладывай.
– Ваше задание выполнено, товарищ генерал-майор. Операция в завершающей фазе.
– Это она? – кивает он на девушку, выглядывающую из-за моей спины.
– Так точно. Хелена Анчич.
– Не следует называть имен. Я и так хорошо вижу…
Внезапно замечаю в его руке небольшой пистолет. В принципе ничего сверхъестественного – он генерал ФСБ. Но зачем ему оружие здесь и именно в этот момент, когда никто никому не угрожает? На всякий случай закрываю девчонку собой и осторожно тяну руку за спину, где за поясом торчит моя пушка.
Борщевский с нехорошей ухмылочкой поднимает ствол.
– Опусти руки, Черенков. А ты, – глядит он Хелену, – подними.
Деваться некуда. Подчиняемся.
Ствол небольшого пистолета глядит черным глазом точно в мой лоб. Считаю последние мгновения…
Ни черта не понимаю в глобальном замысле этого ублюдка с толстыми оттопыренными губами, однако мелочи просчитываются с невероятной четкостью: вначале он расправляется со мной, затем убивает девушку, выбрасывает за борт пистолет и растворяется среди пассажиров.
Вижу, как напрягается и движется его указательный палец. Как подрагивает «зрачок» ствола.
Мои мышцы напряжены. Жду выстрела…
* * *
В коридоре отчетливо звучит сухой щелчок.
Я невольно вздрагиваю, буквально физически ощущая пронзающую голову боль. Но на самом деле боли нет. На самом деле откидывается назад голова Борщевского, а по коридору мечется эхо выстрела и звон скачущей гильзы.
Я опять ничего не понимаю. Генерал валится на пол, пистолет летит в сторону. А стреляли будто бы не спереди нас, а сзади.
Оглядываюсь. Из полумрака выходят несколько мужских фигур. Впереди двое, и этих двоих я узнаю моментально:
– Сергей Сергеевич? Георгий?
– Да, Евгений, это мы. И, кажется, вовремя.
– Неплохой выстрел! – жму руки коллегам.
– Опыт в лохотрон не проиграешь, – прячет оружие шеф. – К тому же я регулярно упражняюсь в стрельбе из наградного пистолета.
Знакомлю их с Хеленой. Та опять немного не в себе от очередной встряски и очередного убийства. Но держится с достоинством.
– Очень приятно, Хелена, – хитро улыбается седой старик. – А у меня для вас имеется сюрприз.
– Сюрприз?..
– Да. И, надеюсь, приятный. Он прибыл со мной и десантировался на борт вашего очаровательного лайнера всего полчаса назад.
– И где же он?
– Сейчас увидите – он ждет вас в ходовой рубке. Идемте, – берет он нас под руки и, оглянувшись к старшему помощнику капитана, требовательно шепчет: – Срочно уберите труп!..
По дороге на мостик прошу его пояснить суть происходящего. Он выразительно глядит на меня: «Сдурел, что ли?! Позже!»
Позже так позже. Я терпеливый. Однако кое-что необходимо выяснить, не откладывая в долгий ящик.
– Когда вы «десантировались» на лайнер, катера рядом не видели?
– Нет, – пожимает плечами Горчаков. – А что за катер?
– Хорваты во главе с отцом Хелены.
Горчаков наклоняется ко мне:
– Анте Анчич?
– Вы и его знаете?
– Знаю. Это его работа? – косится он на окровавленное и перебинтованное плечо.
– Одного из его приятелей.
– Анчич и все его приятели прошли через спецназ Французского иностранного легиона. Так что ты легко отделался.
– Ну, мы тоже не из Дворца пионеров.
– Это верно, – посмеивается генерал. – Так Анчич еще жив?
– К сожалению.
– Нет, Женя, катера не было. Точно не было…
Входим на мостик – святое место всякого корабля. Здесь уютно из-за приглушенного света и прохладно благодаря работе мощных кондиционеров.
– И где же сюрприз? – озирается по сторонам девушка.
– Вон он, – кивает генерал на молодого человека, задремавшего в кресле штурмана. – Для него вы тоже – большой сюрприз…
– Марко! – бросается к своему возлюбленному Хелена.
Марко вскакивает с кресла и бросается навстречу.
– Как-то неловко смотреть на извержение нежности, – крутит головой Горчаков. – Пошли, подымим. Там и поговорим.
Перемещаемся на левое крыло мостика. Мы с Георгием не курим – профессия не позволяет, а генерал спокойно шуршит пачкой сигарет, чиркает колесиком зажигалки и с удовольствием затягивается дымком.
Оглядываю звездное небо. Взгляд скользит по борту судна и вдруг натыкается на катер. Все тот же проклятый катер!
Теперь он не осторожничает, держась на дистанции в левом галсе. Теперь он привязан к штормтрапу и болтается у самого борта.
– Ты спрашивал об этом катере? – озабоченно спрашивает Горчаков.
– О нем.
– Понятно. Это означает, что мой давний знакомец где-то рядом…
Крутанув штурвал, Анчич направляет катер к тому месту, где секунду назад взгляд зафиксировал всплеск от падения тела. Страсть как хочется увидеть в расходящихся от судна волнах безжизненное тело русского.
На поверхности темной воды играют блики от судовых огней – приходится на короткое время включить прожектор.
А вот и тело – ворочается в пенном вихре, безвольно раскинув руки.
– Этьен?! – узнает товарища Анчич.
И, скрипя зубами, глядит вверх на горящие желтым светом окна. Возможно, за одним из них сейчас стоит и надменно ухмыляется русский…
– Как же ты мне осточертел! – кричит хорват, выключая прожектор.
Затем оглядывается и смотрит на пустую кормовую площадку. Смотрит с таким пронзительным сожалением, будто эта жалость способна оживить и вернуть на борт убитого несколько минут назад рулевого. Как теперь без него обойтись? Ведь Анчич остался в одиночестве…
– А это еще кто? – переводит он взгляд на экран бортового радара.
Помимо крупной метки круизного лайнера на экране появилась крохотная отметка маломерного судна, идущего встречным курсом.
Нет, сейчас генералу встречаться ни с кем нельзя. Разве что со своими земляками или другими коллегами по Легиону. Но откуда им здесь взяться?
Сбавив обороты, он дает лайнеру уйти вперед. Затем откидывается на спинку кресла, наливает из термоса горячего кофе и делает несколько глотков бодрящего напитка.