За последние годы сложившегося бизнеса, к ним на Дальний Восток нередко наведывались с Северного Кавказа родственники и давние друзья. Кому-то позарез нужен был новый импозантный автомобиль, кто-то приезжал повидаться или отдохнуть на экзотическом побережье. Но с тех пор, как маленькая республика вступила на путь вооруженного конфликта с могущественным соседом, частые турне закончились.
Тем загадочнее и тревожнее прозвучал этот междугородний звонок, предупредивший о скором визите какого-то незнакомца…
Ранним и прохладным весенним утром, Газыров с помощником и четырьмя охранниками, прохаживаясь по железнодорожному перрону, ожидали прибытия поезда «Москва-Владивосток». Влажный порывистый ветер со стороны расположенного по соседству морского вокзала заставлял встречающих, поеживаясь, то и дело посматривать на часы.
— Странными загадками и почему-то испуганно говорил по телефону Джарулла… Много говорил и ничего конкретного! Если бы ехал действительно родственник, он обязательно назвал бы его и не делал из этого тайны, — Руслан Селимханович достал из кармана длинного кожаного плаща пачку сигарет.
— Возможно, серьезное дело задумал… — то ли спросил, то ли предположил помощник, поднося горящую зажигалку к сигарете босса, — по телефону о важных делах сейчас говорить не принято…
«Брат и в мирное-то время серьезными делами не увлекался, — подумал Газыров, вспоминая, как тот всю жизнь проработал за гроши на построенной недалеко от родного поселка нефтенасосной станции, — хотя, чем шайтан не шутит? Сейчас там война… Нефтепроводы, возможно, перекрыты, а работу предлагают только полевые командиры… Но для Джаруллы это не самый лучший вариант — какой из него воин Аллаха!? Возможно, посчастливилось, и брат нашел нормальный бизнес?..»
— Ты вот что сделай, — предложил он вслух, — как только узнаешь данные гостя — проверь по нашим каналам… Только очень осторожно, — не светись с этим делом перед серьезными структурами, должно быть не за машиной он в такое время едет…
— Понял Руслан, выясню…
Седой чеченец, почему-то предчувствовал недоброе. Он не мог похвастаться абсолютной интуицией, но после звонка из Чечни, беспокойство внутри росло, порой переходя в тревогу…
Холодный, предрассветный мрак разрезал прожектор локомотива. Скорый пассажирский поезд, постукивая на стыках колесами и плавно замедляя ход, подъезжал к платформе. Седьмой вагон с ехавшим посланником из далекой Ичкерии, остановился в нескольких шагах. Все шестеро, пропустив вперед немногочисленных встречающих, медленно направились к открывшейся тамбурной двери. Заспанная проводница, первой ступившая на землю Владивостока, протерла поручни и, зевая, отошла в сторону, освобождая проход столпившимся позади пассажирам.
Одним из первых на перрон вышел темноволосый молодой человек выше среднего роста и весьма крепкого телосложения. Одежду он предпочитал темных оттенков, в правой руке легко нес объемную спортивную сумку. Осторожно оглянувшись по сторонам, он без промедления направился к шестерым кавказцам. Сразу и безошибочно определив старшего, тихо поздоровался на чеченском языке и произнес фразу, служившую своеобразным паролем:
— Я привез вам привет и наилучшие пожелания от Джаруллы. Меня зовут Рамзан.
Охранники оставались стоять чуть поодаль, а пожилой чеченец с помощником по очереди обняли гостя, задавая ему, положенные в таких случаях, вопросы о самочувствии и об утомительном недельном путешествии через всю страну.
Быстро миновав здание вокзала, они вышли на небольшую прилегающую площадь, к ожидавшим трем иномаркам. Однако, ни огромный роскошный лимузин, ни десяток охранников, не произвели на молодого посланника ожидаемого впечатления. Он забросил в салон вместительную сумку, затем и сам, привычно, словно всю жизнь только и разъезжал на подобных машинах, забрался внутрь.
«Удивительно… на вид, будто русский, а языком нашим владеет неплохо. Видимо с этим симпатичным, мускулистым парнем придется обсуждать куда более важные дела, нежели покупка нового японского автомобиля…» — вздохнув, подумал Руслан Селимханович, неспешно усаживаясь на противоположное сиденье и не спуская глаз с новоявленного «родственника»…
Горная Чечня
Он упал без сознания сразу за финишной чертой, так и не сумев обогнать лидера — смуглого длинноногого четверокурсника…
После того памятного кросса Баринов сумел уговорить врачей оставить его в училище, солгав, будто неоднократно преодолевал на гражданке по сорок километров, но в этот раз попросту не успел в коротком перерыве между двумя забегами наполнить флягу водой, и потеря сознания произошла от элементарного обезвоживания организма. Позже, уже став офицером «Шторма», в бесчувствии пребывал он только по воле анестезиологов, усыплявших пациента, перед тем как военные хирурги извлекали из молодого крепкого тела пули да осколки. И каждый раз неподвластное сознание почему-то упорно возвращало Сашку в то далекое курсантское лето…
В этот день первокурсники Рязанского десантного училища дебютировали в двадцатикилометровом кроссе с полной боевой нагрузкой. На будущих десантниках были тяжелые бронежилеты, стальные каски, а за спинами — рядом с ранцами, наполненными песком, висели автоматы. На ремнях болталось по четыре полукилограммовых чугунных болванки, имитирующих гранаты, да по фляжке с сырой водой.
Редкая для здешних мест тридцатиградусная жара; пыльная грунтовка, то полого взбиравшаяся вверх, то круто ниспадавшая вниз; регулярные, через каждые два-три километра посты офицеров и медиков… Однако ничто из этого не явилось для молодых парней непреодолимым барьером — тяжкое испытание выдержали все. Тем боле, что пробный забег не ограничивался по времени. А первым среди ста пятидесяти новобранцев стал тогда Сашка Баринов, закаленный и довольно прилично подготовленный физически в спортивной секции боевых искусств родного Георгиевска.
— Молоток, марафонец! — хлопнул лидера по плечу кто-то из курсантов четвертого курса, коим вскоре суждено было отмахать те же трудные версты, но уже на время. — Небось устал?
— Есть немного… — глубоко дыша и прохаживаясь взад-вперед, дабы резко не прекращать движение, отвечал Александр.
— Немного?! — нарочито удивился старший товарищ, — да ты едва с ног не валишься.
Баринов снял с ремня флягу, сделал пару глотков неприятно теплой воды, а остатки вылил на свою почти лысую голову…
— С чего это ты взял? — усмехнулся он.
— Вижу… Тебя же качает. Правда, мужики? — обернулся старшекурсник к приятелям.
Те, явно сговорившись, дружно закивали. К тому же кто-то из них отпустил философским тоном весьма обидную фразу:
— Какой смысл в таком лидерстве, если сердце из груди выпрыгивает и руки дрожат… Он даже прицелиться из автомата толком не сможет. Пиррова победа…
На самом деле Сашка выглядел вполне сносно и даже сравнительно быстро восстановил ровное дыхание. Поэтому когда четверокурсники забавы ради предложили ему проделать марш-бросок вторично — вместе с ними, он долго не раздумывал…