Родин усмехнулся, по-отечески успокоил:
– Не расстраивайся. Может, на мое место назначат. Да наверняка назначат!
– Да, пошел ты к черту, Иван! – не в шутку рассердился Виктор. – Надо оно мне в такой обертке.
Гурьбой вышли из леса к кладбищу, кирпичному забору с железной оградой, отделяющей живых от мертвых. Со стороны чуть подвыпившая компания мрачных мужчин в черном с крепкими подбородками и литыми мышцами внушала явное опасение проходящему люду: банда ли это на сходняке, а может, эти конкретные братки и замочили только что кого-то в лесу. Горожане торопливо переходили на другую сторону улицы, а самые предусмотрительные, как бы позабыв что-то, разворачивались и уходили в обратном направлении. Но сами ребята не замечали, что распугали жителей, да и им на это было совершенно наплевать. В эту минуту, внешне представляя внушительную силу, они уже не были группой спецназа, готовой по приказу командования совершить самые немыслимые и дерзкие акции. Впрочем, само командование об этой потере и не догадывалось.
Остановились у кладбищенских ворот.
– Ну, что, ребята, – у Родина заметно дрогнул голос. – Спасибо, что поддержали. Честно, не ожидал... Только, может, не стоит торопиться, у каждого своя судьба.
– Мужчины слов на ветер не бросают, – ответил за всех Бессчетнов.
* * *
– Ну, что, ребята, я вот что хотел сказать, – Иван взглядом обвел товарищей. – Давайте поклянемся вот на этом месте, что будем всегда держаться друг друга, сколько бы времени ни прошло.
– Будем держаться...
Май 2008 год. Москва. Город на ладони.
В утренние часы, когда город еще подернут легкой туманной дымкой, пронизанной оранжевым солнцем, а улицы не запрудил нетерпеливый бесконечный поток машин, с неизменным кряканьем и воем правительственно-милицейских кортежей, любимым делом Родина было подняться на крышу высотного дома. И тогда бескрайний, как каменное море, город представал перед ним, как на большой скатерти... Вот и сейчас Родин стоял на крыше высотки в Голутвинском переулке, свежий ветер задувал с Москвы-реки, позади Ивана державно возвышались кремлевские башни и золотые купола его тезки Ивана Великого, прямо перед ним восседал на Большой Якиманке мрачный коричневый гигант – «Президент Отель», через дорогу – образцово содержащаяся – церковь святителя Николая Чудотворца. Справа, на другой стороне переулочка, задохнувшегося от стоявших впритык машин, еще один старожил – трехэтажный особнячок позапрошлого века, принадлежавший когда-то родовой династии Рябушинских. А вдали, правее, хоть с крыши кажется, что и рукой подать, на речном островке, в тунике римского легионера, «на берегах московских волн стоял он дум высоких полн» – это церетелевский гигант Петр, поначалу всех пугавший, а потом – попривыкли.
Но с царем Иван Родин разобрался еще в прошлом месяце, а сегодня у них в программе – как раз элитная высотка в Голутвинской слободе.
– Ну, что, Вань, налюбовался?
Это – Вася, его юный напарник, выпускник архитектурного института, и работает он, в отличие от Ивана, по специальности. Хотя, если пролистнуть пожелтевшие странички прошлого старшего лейтенанта запаса Родина, можно найти и разведку в высокогорье, и спуски с крыш на тросах с выбиванием окон и нейтрализацией противника... Впрочем, это было давно, и как будто и не с ним. «О нас легенды не писали!»
– Все готово? – спросил Иван помощника, в обязанности которого входила подготовка альпинистского снаряжения: сидушек, веревок, карабинов, спускового и страховочного устройств; вспомогательных петель, а также рабочих инструментов – «шубки» для смачивания стекла, удлинительной штанги, стеклоочистителя, скребка, салфетки и двух вместительных ведер квадратной формы с раствором.
– Так точно, – доложил Василий, и в его очках отразилась вся утренняя Москва с высоты птичьего полета.
Он укрепил подвесные тросы, а Родин, надев каску, ярко-красный комбинезон, как у космонавта, привычно облачился в альпинистское снаряжение.
– Ну, что, погнали?
– Погнали, – кивнул напарник. – Запускаю на орбиту!
Промышленный альпинизм, дело которым занимаются наши герои, – это символ времени, рынка и небоскребов; это профессия, требующая мужества у заказчиков раскошелиться на такое, скажем, третьестепенное дело, как чистота окон. Но, при рыночных отношениях, уборщицу тетю Дуню не заставишь встать с тряпкой на подоконник тридцатого этажа, а вот имидж фирмы, как известно, начинается с окон, а заканчивается дверями и всем прочим. И скрепя сердце, скаредные российские буржуи зовут «промальпов» – небесных мойдодыров, карлсонов, которые работают на крышах и моют за деньги окна небоскребов.
Уйдя капитаном «в отставку», Родин с друзьями, с помощью союза ветеранов спецслужб организовал частную охранную фирму. Она и сейчас жива и здорова и приносит доход: есть еще в России – что и от когоохранять. Но чего-то Ивану все не хватало: денег, конечно, тоже, но еще чего-то живого, чтоб не закиснуть... И придумал для себя забаву: промышленный альпинизм, тем более навыки и здоровье позволяли. Набрал крепких парней после армии, зарегистрировал фирму, так и назвав «Небесный Мойдодыр». Ну, и чтоб не заработать геморрой и преждевременные старческие болячки, взял себе за правило два дня в неделю работать на высоте. Не из-за денег, конечно.
Итак, помощник Вася начал обеспечение и страховку спуска. Перед этим Родин еще раз глянул на план-задание с отмеченными окнами, которые надо сегодня помыть, – получалось, если не будет форс-мажорных обстоятельств – то не менее десяти. Такими обстоятельствами были не ураганы и прочие стихийные бедствия, а официальные мероприятия с участием первых лиц государства и их зарубежных гостей, которые время от времени проводились в «Президент-Отеле». И тогда загодя появлялись категорические парни из ФСО, давали отбой на всяческие помывочные и прочие работы. И были правы. Ивану, например, с учетом его опыта и сноровки, ничего не стоило бы из снайперской винтовки, замаскированной под швабру, подстрелить одиозного госдеятеля или какого-нибудь президента «бантустана», прибывшего чисто с дружественным визитом.
Но сегодня день был, как по спецзаказу: на небе ни облачка, что для столицы с ее испарениями – достаточная редкость, фигурных окон немного, да и они, в основном, в мансардной надстройке, в виде огромного круга, разделенного секторами: то ли солнце, то ли компас, то ли звездное полушарие.
Работа у «промальпа» пыльная, но и в ней есть свои изюминки, маленькие радости. Ползаешь по стене и окнам, как паук, людей до икоты пугаешь. Но, в основном, к человеку на веревках, люди по ту сторону окон относились безразлично, как к моечной машине, одушевленному приложению к швабре. Впрочем, попадаются иной раз и душевные люди: предлагают чашечку кофе с бутербродом, или просто интересуются: а не страшно ли болтаться на высоте, как часто рвутся веревки, бывают ли несчастные случаи, не мучают ли кошмары и прочую муру.