— Что?! — не поверил Баздырев.
Алла встала, как мертвая из гроба, судороги исказили ее лицо.
— Как вы посмели? В какой еще крематорий?!
Она шагнула к нему, патологоанатом отпрянул:
— В наш районный…
Видя, что женщина пока не собирается вырвать ему глаза или порвать как медицинскую перчатку, неожиданно густым баском пояснил: — Я тут ни при чем, мне, видите ли, приказали.
— Кто приказал? — тут же отреагировал Баздырев.
Уже с напором патологоанатом пояснил:
— Приезжал заместитель главного санитарного врача Москвы, сказал: немедленно отвезти в крематорий невостребованные трупы месячной давности. Разорался тут, говорит, разводим тут антисанитарию, трупы с червями, обещал разогнать всех, уволить.
Он пожал плечами, снова обвел взглядом присутствующих, но сочувствия не дождался. В обители смерти патологоанатом — не друг.
— Когда его отвезли? — нетерпеливо спросил Баздырев.
Патологоанатом глянул на настенные часы, развел руками:
— Полтора часа назад.
— Догнать! — глянув на свои часы, бросил Баздырев. — На какой машине увезли?
— Ну, на нашей, такая, типа «буханки»…
— Номер какой?
— В журнале записан.
— Где журнал? — Баздырев терял терпение: морг — чертово место, где время для «гостей» остановилось навсегда.
Малосольный бросился в соседнее помещение, принес журнал.
— Вот номер машины.
— Ребров, надо перехватить.
— А если план «Перехват» объявить? — предложил Куроедов, ошалевший от перспективы «документирования» этого могильного водевиля.
— Пока я его согласую, покойного можно будет не только кремировать, но и воскресить, — брякнул Баздырев и, спохватившись, глянул на Аллу, — простите…
Но она не прореагировала.
— Телефон водителя знаешь? — Баздырев готов был душу вытрясти из Васи.
— Нет, — сделал вымученную гримасу патологоанатом.
— А крематория?
— Где-то в журнале записан. — Он раскрыл журнал: — Вот, вот этот…
Баздырев переписал номер машины и телефон в свой потрепанный блокнот, сунул его в карман.
— Едем!
Во дворе в тени одноэтажного «анатомического театра» Куроедов продолжил исполнение предначертанной ему роли.
— Как фамилия санитарного врача?
— Не помню. Он удостоверение мельком показал, я толком и не прочитал, — ответил Малосольный.
— Дальше что было?
— Как я сказал, он разорался: немедленно отвезти труп на кремацию! А потом он сказал, чтобы я пошел, ну, позвонил и вызвал сюда главного врача больницы. И я вот пошел в коридор, стал звонить по служебному телефону.
— Так, это ясно. Только не понимаю, как и при каких обстоятельствах произошла подмена бирки?
— Я не знаю, — устало сказал Вася.
Куроедов глубоко вздохнул, чтобы продышаться: предстояло вновь возвращаться в морг.
— Пошли обратно. Будем проводить следственный эксперимент.
— Пошли, не напугаете.
— Сколько у вас сейчас на сохранении усопших?
— Жмуриков?
— В каждой профессии свой цинизм, — проворчал Куроедов.
— А как у вас называют нераскрытое убийство, — парировал патологоанатом, — висяк или глухарь?
— Глухой висяк… Так сколько же у вас на сохранении тел усопших? Или вы их не считаете?
— Считаем. Четырнадцать… Нет, тринадцать.
— С исчезнувшим или без него?
— И с исчезнувшим, и без него. Не путайте меня. С этим последним была организована запланированная неразбериха: трупы ведь, так сказать, местами поменялись… Этот, который был Зайцев, у окна лежал… Теперь эта бомжатина лежит…
— Они что, у вас сами поменялись местами, а потом и — бирками?
— Навряд ли…
— Сколько вы отсутствовали?
— Да минуты две-три… звонил главврачу, как сказал уже. А у него как раз обход был. Он сказал, что сможет минут через пятнадцать прийти, не раньше. И вот в это время, да, точно! — Василий хлопнул себя по лбу. — Это ведь зам главного санитара и сделал! Он подменил мертвецов, сволочь…
— Потрясающая догадка! — иронично заметил Куроедов. — Вас можно смело ставить начальником уголовного розыска… Как выглядел этот зам. главсанитара?
— Невысокий, с бородкой и усами, волосы черные, густые, нос с горбинкой.
— Еще какие приметы запомнили? Цвет глаз…
— Нет, не запомнил. Неприятно смотреть на него было… А еще на руке был маленький круглый шрам, типа от кислоты.
— На какой руке?
— Кажется, на правой.
— Никуда не отлучайтесь. Будем проводить следственный эксперимент. По-взрослому.
— Это как?
— Будем выяснить, кто в помещении морга совершил преступное деяние в особо циничной форме. Двое усопших, естественно, отпадают. Остаетесь вы и этот ваш мифический зам. главсанитара…
Куроедов встал, подошел к Алле Сергеевне, все это время неподвижно сидящей на табуретке с устремленным в окно взором.
— Алла Сергеевна, вот заключение судмедэксперта. — Он протянул документ, — о наличии в органах пищеварения вещества из группы цианидов.
Неожиданно Алла, схватив бумагу, швырнула ее на пол.
— Все вы здесь — негодяи! Устроили при мне этот спектакль! Уже ничего не стыдитесь. Побойтесь Бога! Как вы можете? Этот бомж порядочней всех вас!
Не говоря больше ни слова, она вышла из здания морга, хлопнув дверью. В следующую минуту послышался звук отъезжающего автомобиля.
Судьба слепа, но разит без единого промаха.
Влодзимеш Счисловский
Куроедов глубоко вздохнул.
— Так, гражданин Малосольный, «порядочного»… пока не кремировать. До особого распоряжения.
— Ну, дела… — Василий покачал головой. — Теперь хоть самому — в топку.
— Всему свое время…
— Что-то меня знобит… — вздохнул патологоанатом. — Не хотите ли спиртику для согреву? Не беспокойтесь, не «секонд-хенд», для постояльцев у нас — формалин.
Малосольный достал пластиковую бутыль, выжидательно глянул на Куроедова.
— Давай… по махонькой, — махнул рукой следователь.
* * *
А в это время Баздырев и Ребров пытались кардинально скорректировать последний путь, в который отправился покойник Зайцев. Их «жигуленок» несся по улицам, подпрыгивая на ухабах. Баздырев безуспешно набирал номер телефона крематория.