На ступенях появилась какая-то фигура, замерла на мгновение и развернулась, но Блэк уже прыгнул вперед. Брэйди только сейчас обратил внимание на неизвестного:
— Хватай его, держи!
Блэк бросился на противника и повалил его на пол; из рук у того вылетела какая-то папка и шлепнулась на ступени. Брэйди уже стоял над ними, прижав дуло автомата к уху иранца.
Брэйди ткнул носком ботинка в плечо человека, разглядывая знаки различия:
— Полковник? Хорошо. Приготовьтесь к смерти, полковник. Ваша война только что закончилась.
Блэк развернул голову пленного, чтобы тот мог взглянуть в лицо Брэйди. На миг ему показалось, что командир собирается выполнить свою угрозу, и он приготовился отскочить в сторону. Но у Брэйди возникла идея получше. Он поднял с пола папку и начал спокойно перелистывать ее содержимое, затем присел рядом с иранцем.
— И куда это вы собрались именно сейчас, сэр? Там особенно некуда идти.
Блэкберн надавил на пленного, и тот зашипел:
— Свиньи… ублюдки…
Брэйди продолжал небрежным тоном:
— Да-да, это все про нас. Так вы хотите умереть сейчас или предпочитаете помочь нам найти вашего лидера?
— Вы напали на беззащитных людей…
Брэйди ударил лежавшего папкой по голове и заорал:
— Все, время вышло, полковник! Где Башир?
— Ладно, ладно. Его здесь нет.
— Тогда где он?
Ниаваран, северо-восточная часть Тегерана
Они заметили американскую пехоту и машины со своей наблюдательной точки в холмах, так что Дима решил спускаться к Тегерану с северо-востока, по лашакаркской дороге, которая вела прямо к Полис-парку. Улицы были усыпаны обломками камней и черепицей. Казалось, все бронетранспортеры «Рахш», имевшиеся в иранской армии, выехали на улицы, и на каждом виднелась намалеванная второпях эмблема ССО.
— Все, я понял, что здесь не так.
— Что, тебе мало руин и мятежников?
— Нет пробок. Раньше это была мировая столица пробок. Однажды человек умер прямо в машине, и это заметили только через два часа.
Город опустел. Все жители, даже те, кто не испугался землетрясения, бежали от бомбежек. На главных улицах хозяйничали мародеры, пользовавшиеся хаосом. Тротуары были завалены телевизорами, посудомоечными машинами и другими вещами — люди бросали крупную технику, понимая, что далеко ее не унести. «Пейканы» оказались настолько похожими на обычные иранские машины, что как магнит привлекали к себе отчаявшихся горожан, ищущих транспорт. Дима и его люди держали автоматы на виду, чтобы сразу пресечь попытки отнять машину.
Кролль по рации сообщил из заднего «пейкана»:
— Навигатор заработал! Я гений.
— Ладно, гений, давай координаты.
— Я сейчас как раз над этим работаю.
По мере приближения к дому Амары вой зениток становился все громче; затем раздался пронзительный свист и мощный взрыв.
— Класс! Дядя Сэм уже на подходе. Давай быстрее!
Кролль снова заговорил:
— Так, есть сигнал из центра Тегерана.
— Ну ты даешь, а поточнее нельзя? Назови хотя бы улицу.
— Здесь куча помех — ничего не могу поделать.
— Тогда вся надежда на Амару и замечательного Газула.
Дом был окружен высокой стеной, за которой раскинулся сад, но ворота на улицу были распахнуты. Окна были забраны решетками и закрыты ставнями. Грегорин и Владимир обошли стену по периметру и сообщили, что все тихо.
Дима снова позвонил Амаре.
— Вы одна?
— Да, прошу вас, поторопитесь!
— Подойдите к двери и впустите нас.
— А с чего ты решил, что ей можно доверять? — прошипел Владимир, когда они приблизились к двери.
— А я пока ничего не решил.
Дима сам не помнил, в какой момент он понял свою ошибку. Он думал, что Дарвишу можно доверять, но в смутные времена люди меняли союзников и врагов каждые несколько часов. Это вполне могла быть ловушка. Амара могла сорваться, муж мог что-то заподозрить, а может, она сама ему уже все рассказала. Но даже если Дарвиш говорил правду, они все равно шли на безумный риск, хотя, с другой стороны, разве не рискованно пытаться найти бомбу в разрушенном землетрясением осажденном городе?
Они остановились метрах в пяти от входа. Дверь приоткрылась, затем щель расширилась. Дима сделал своим людям знак оставаться на месте — он хотел как следует разглядеть Амару. Женщина дрожала, лицо было залито слезами, что было вполне естественно, но она не трогалась с места. Он смотрел на нее, пытаясь сообразить, что в этой сцене не так. Амара продолжала стоять неподвижно, вцепившись в дверной косяк, чтобы не упасть. Через несколько мгновений она поманила его к себе. Свет в холле, у нее за спиной, падал откуда-то справа, и Дима, заметив в тени движение, принял решение.
Подняв автомат, он выпустил короткую очередь. Дима надеялся, что не растерял навыков меткой стрельбы, — он рассчитывал, что тот, кто прятался за дверью, подумает, будто Амара ранена или убита. Пули должны были пролететь прямо у нее над головой, а ударная волна отбросит ее назад, в коридор.
Спецназовцы рассеялись, ожидая ответных выстрелов. Дарвиш оказался прав: Газул Халин обычно стрелял, а потом уже думал — если вообще думал. Шеф разведслужбы выскочил из дверей, размахивая «узи», как актер в дешевом сериале. Он выпустил несколько очередей по пустынной улице, и за это время Дима успел прицелиться, так что пуля попала иранцу прямо в запястье, прошила его и угодила в пистолет-пулемет.
«Узи» вылетел из рук Газула. Пока иранец корчился на асфальте, Дима прыгнул вперед, наступил ему на раненую руку и другой ногой отшвырнул в сторону оружие.
— Газул Халин? Благодарю за радушный прием.
Он с силой ткнул стволом автомата в пах раненому:
— Мы немного торопимся, так что на этот раз не останемся на чай. Российское правительство хочет получить обратно свою атомную бомбу.
Он бросил взгляд в сторону двери. Амара лежала неподвижно. Кивком он велел Грегорину подойти и проверить, что с ней.
Газул яростно дергался на земле, словно раненый бык, лицо его было искажено гневом, болью и бессильной злобой. Дима не отпускал его руку:
— Кафаров нам тоже нужен. И ты отведешь нас прямо к нему.
Газул в ярости зашипел. В конце концов он выдавил ответ:
— Да пошел ты…
Владимир наступил ему на здоровую руку.
— Никуда мы не пойдем. Сейчас ты будешь смотреть, как мы по очереди трахаем твою жену — живую или мертвую. А можешь отвести нас к Кафарову. Ну, что, по-твоему, лучше?