— В том банковском хранилище — там были карты.
— Какие именно?
— Нью-Йорка. Парижа.
«Париж — жалко его». Слова Кафарова вспыли в памяти Димы. «Теперь, когда Башир убрался с дороги, ССО продемонстрирует миру свое могущество, и после того, что произойдет, одиннадцатое сентября покажется сущим пустяком». Голова у Димы буквально закружилась, и он с трудом заставлял себя сосредоточиться на сержанте Блэкберне и его автомате.
Блэкберн тоже боролся с собой, стараясь отключить эмоции. Неужели этот человек говорит правду? Какова его истинная цель? По крайней мере, он никуда не денется от него до тех пор, пока Блэк не примет решение. Где-то снаружи его ждал Коул, он наверняка хочет знать, что происходит, будет придираться к его поведению, к его поступкам. Как он ненавидел сейчас своего командира!
Блэк приставил дуло автомата к шее Димы.
— Прекрасно, очень убедительно. А теперь на пол.
Он развернул Диму лицом к себе и заставил его опуститься на колени.
— Вижу, тебе очень хочется, чтобы я оказался Соломоном…
— Молчать! — заорал Блэкберн чуть ли не в ухо Диме.
Крик не мог вызвать обвала, но он еще звучал в ушах Димы, когда раздался оглушительный грохот.
На них посыпались камни, куски штукатурки и бетона; казалось, сама гора обрушилась и похоронила под собой бункер. Дима потерял сознание — надолго ли, он не знал. Придя в себя, он почувствовал жуткую головную боль. Глаза и рот были засыпаны пылью. Сначала он не видел Блэкберна. Поднялся Дима медленно, опасаясь, что М4 еще направлен на него. Но волновался он напрасно. Блэкберн лежал на боку; бетонная балка, упавшая ему на грудь, придавила его к полу. Он был в сознании и тяжело дышал.
Если бы Дима не выполнил приказ Блэкберна опуститься на колени, его задавило бы насмерть.
— Ты меня слышишь?
— Конечно, слышу, мать твою!.. — заорал американец.
Дима попытался нащупать его руку.
— Спокойно; я сейчас проверю твои рефлексы.
— Да пошел ты! Не трогай меня!
— Попытайся успокоиться, иначе быстрее истечешь кровью.
Американец смотрел не на Диму, а прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Дима тут же понял почему. Нож. Он лежал на полу в нескольких дюймах от лица Блэкберна, и острие было направлено прямо на него. Дима протянул к оружию руку, и у Блэкберна вырвался яростный рев. Дима помедлил, затем все-таки взял нож.
— Только не ножом, только не ножом! Просто пристрели меня!
Дима распрямился, и Блэкберн задышал часто-часто, как безумный.
— Смотри сюда. — Дима развернулся так, чтобы Блэкберн видел, что он прячет нож в ножны на поясе. Поблизости от них, где-то за стеной, снова раздался глухой удар. Дима ничего не видел — только кучу обломков. Может, это товарищи Блэкберна пытаются взорвать стену, чтобы пробиться сюда?
— Дай мне свой фонарь, и я тебя осмотрю, хорошо?
— Нет!
— Ладно, ладно. Ты чувствуешь руки и ноги?
Блэкберн пошевелил конечностями.
— Так, хорошо. Пальцы ног слушаются?
— Вроде да.
— Больно?
— А ты как думаешь?
Дима ухватился за бетонную глыбу и попытался ее приподнять. Но она не шевельнулась. Он попробовал снова, вложив в эту попытку остаток сил. Балка сдвинулась на пару сантиметров.
— Расскажи мне о картах.
Блэкберн, казалось, немного успокоился.
— Что именно?
— Все, что помнишь. Что это были за карты? Висели на стене? Были на них обведены какие-то точки?
Несколько секунд Блэкберн молчал.
Дима сражался с бетонной балкой.
— На карте Парижа… там был кружок на каком-то месте, где было написано «Bourse». — Он произнес слово по буквам.
— Это значит «Биржа».
— Ты уверен?
— Да.
Блэкберн повернул голову и с озадаченным выражением взглянул на Диму:
— Ты хочешь меня освободить?
— А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь?
— Зачем?
— Послушай: то, что ты видел в том хранилище, — это, наверное, самая важная информация, полученная с тех пор, как американцы нашли бен Ладена.
Дима огляделся в поисках какого-нибудь орудия. Он заметил «узи», дуло которого высовывалось из-под груды камней, протянул руку и вытащил его. Блэкберн снова выпучил глаза.
— Черт, у меня рука немеет.
— Ну ладно, давай включим мозги. Возможно, мне удастся сломать балку, выстрелив в нее. — Он с сомнением осмотрел «узи».
— Нет, нет, из этого не получится.
Блэкберн попытался повернуть голову в сторону, чтобы найти свой автомат. Дима проследил за его взглядом:
— У тебя тут гранатомет сорокамиллиметровый. Это рискованно. Придется тебе довериться мне.
Они посмотрели друг на друга. Сейчас не было никаких гарантий того, что их найдут. Рация отключена. А если американцы попытаются взорвать дверь, бункер вполне может полностью обрушиться. У Блэкберна просто не оставалось выбора. Русский был его единственной надеждой.
— Как, ты сказал, тебя зовут?
— Дима Маяковский.
— Ну, значит, давай, Дима.
— Прежде чем я выстрелю, нужно обложить тебя камнями, чтобы куски балки не придавили.
Кондиционер в бункере заглох уже давно, в помещении было жарко, душно. Дима работал быстро, и пот ручьями тек с него, пока он подпирал камнями балку. Затем взял автомат.
— Внимание. Сейчас тебе придется довериться мне на сто процентов.
Дима опустился на корточки около Блэкберна, загораживая его своим телом, и прицелился.
— Закрой глаза. Возможно, будет много пыли.
Он прицелился и дважды выстрелил в кусок бетона.
Ничего не произошло. Дима выпустил еще две гранаты. Балка раскололась, и половина ее слегка пошатнулась. Прежде чем она успела соскользнуть, Дима продел руки Блэкберну под мышки и вытащил его, затем усадил на край расколотой балки. Прошло несколько секунд, прежде чем они смогли перевести дыхание. Блэкберн попытался встать на ноги — у него получилось. Подвигал руками — они были целы. Воодушевившись, он осмотрел полуразрушенный бункер, и взгляд его остановился на «узи», оставленном Димой на полу. Он лежал в нескольких сантиметрах от его руки. Дима тоже увидел оружие, посмотрел на Блэкберна. Тот поднял взгляд:
— Значит, ты настоящий.
— Как и всё вокруг нас, — улыбнулся Дима.
У Блэкберна был такой вид, словно он только что вернулся в мир живых, уже стоя одной ногой в могиле.