Но даже и с секретными сигналами неразберихи все равно хватало. Ребята то и дело путались со знаками, и драконюхи устремлялись с граблями разравнивать песочек.
– Тьфу! Опять полный рот этой дрянн! Ягун, как ты ухитряешься угадывать! Тебя одного ни разу не сшибало с ног! Неужели все знаки выучил? – отплевываясь, воскликнула Таня, в очередной раз смешав Леос-зафиндилеос и Щупс-курощупс.
– Я подзеркаливаю, – признался внук Ягге. – Перед тем как ты прошепчешь заклинание, оно у тебя словно вспыхнет в сознании. Раз – и мне все известно! Так что свои знаки ты можешь оставить себе. И потом ты все равно в них путаешься...
– Вот свинтус! – воскликнула Таня.
Она спохватилась, что порой ощущала в голове подозрительное щекотание, но, увлеченная тренировкой, не обращала на него внимания. Теперь же, задетая за живое, Таня решила вышвырнуть Ягуна из своего сознания. Она стала дожидаться, когда он полезет в её мысли в следующий раз, но Ягун все равно успевал выскользнуть раньше.
Тогда Таня решила пойти по другому пути. Она улыбнулась, подула на мяч, подкинула его на ладони, и мяч, описав замысловатую дугу, припечатал Ягуна по макушке.
– Это нечестно! Ты подумала Гуллис-дуллис, а прошептала Труллис-запуллис! Как такое могло произойти? – возмущенно крикнул Ягун, когда его нос вновь приподнялся над песком.
– Обычная женская логика! Женщина думает «да», а говорит «нет». Или, наоборот, думает «нет», а говорит «да». Тут уж никакое подзеркалнвание не поможет. Привыкай, Ягунчик! – пояснила Таня.
Тренировка завершилась уже в сумерках. Перед тем как распустить игроков, Соловей подозвал всех к себе.
Драконьи ангары вздрагивали. Из щелей валил дым. Мимо огнеупорных ворот тревожно шастали драконюхи.
– Гоярын ревет, – задумчиво сказала Катя Лоткова.
– Да, ревет. Я велел его не кормить... Понимаете, что это означает? – спросил Соловей.
– Скоро матч? Неужели назначили день? – предположил Жора Жикин.
– В самую точку. Через девять дней вы встречаетесь с джиннами... А теперь марш к себе и постарайтесь выспаться. Кто станет сачковать на тренировках – будет смотреть матч с гостевых трибун. Все понятно? – рявкнул тренер.
– Чего ж тут непонятного? Понятно! – кивнул Кузя Тузиков, смахивая реактивным веником песок с коленок.
Таня подняла контрабас и, кренясь на одну сторону, догнала Баб-Ягуна. Обычно он помогал ей нести футляр, но теперь был слишком поглощен какими-то своими мыслями, чтобы вообще вспомнить о существовании контрабаса.
– Поберегись!!! Эй, юная штангистка, прочь с дороги! Не путайся под ногами! – насмешливо крикнул кто-то.
Оглянувшись, Таня увидела Гробыню. Склепова шла налегке, демонстративно помахивая пустыми руками. Жора Жикин, Кузя Тузиков и Семь-Пень-Дыр, оттирая друг друга плечами, тащили за ней пылесос. Таня только вздохнула. В первую минуту она испытала легкую зависть, но потом, утешая себя, подумала:
«Предположим, мне предложили бы поменяться телами с Гробыней и получить всех её поклонников. Согласилась бы я? Да ни за какие коврижки!»
Ванька ждал их в общей гостиной. Он как всегда был голоден и как всегда жевал. Перед ним лежал увечный обрывок скатерти-самобранки. Он умел только жарить котлеты и, таинственно прищелкивая краями, извлекать из неизвестности соленые огурцы.
– Вы думаете, я ем? – спросил Ванька. – Ничего подобного: я глушу беспокойство!
– Ясное дело. Так бы сразу и сказал! Дай я его тоже поглушу, – сказал Ягун, забирая у него соленый огурец.
– Это не шутки. У меня правда скверные новости! – сказал Ванька. – Сарданапала вызывают в Магщество Продрыглых Магций. Якобы с докладом. Когда он вернется – неизвестно. А пока он будет отсутствовать, Тибидохсом будет руководить...
Ягун уронил огурец.
– Профессор Клопп? – предположил он.
– Угу! Клопп. Он и Бессмертник Кощеев, мерзкий, надо сказать, тип... Темные теперь вне себя от радости. Весь вечер орут... Никто не хочет котлетку? Нет? Ну, тогда я сам... – Ванька вздохнул и придвинул к себе скатерть.
Генка Бульонов высунул в коридор голову и прислушался. Все было как будто спокойно, В соседней комнате, изредка взвизгивая шинами и потрескивая автоматными очередями, бредил телевизор. Родители. скрестив ручки на животиках, сидели на диване и упивались сегодняшними событиями, чтобы забыть т через два дня. Бабушка на кухне мыла посуду, собираясь вновь испачкать её за ужином.
Река дурацкой повседневности, столь любимая лопухоидами, несла свои затхлые воды все по тому же руслу...
Удовлетворенно кивнув, Генка придвинул к двери стул, чтобы она не сразу открылась, и вытащил из-под ковра обломки смычка. Постепенно это уже входило у него в привычку.
Он сунул смычок в пустую трехлитровую банку, поднес к ней ухо и...
«В эфире последние магвости. С вами Грызиана Припятская... – сообщила банка. – Основные события этого выпуска. Пожизненно-посмертный глава Тибидохса академик Сарданапал Черноморов вызван с докладом в Магщество Продрыглых Магний. По слухам, он может быть отстранен от занимаемой должности в связи с переводом на вакантную должность дельфийского оракула... Дух, уже неделю держащий в тревоге весь волшебный мир, пока не обнаружен... Биржевой курс жабьих бородавок снова поднялся по отношению к курсу заокеанских зеленых мозолей. Эксперты полагают, что это связано с повышением котировок на слюни ехидны, мировая добыча которых временно снижена. И в заключение выпуска долгожданный сюрприз для всех наших слушателей! Великий Гурий Пуппер даст эксклюзивное интервью нашей программе...»
В коридоре зашаркали тапочки. Бульонов быстро задвинул банку под кровать. Заглянувшая в комнату мама скользнула взглядом по разложенным на столе тетрадям и позвала его ужинать. Зная, что ему не отвертеться от очередной порции вермишели с сыром, Генка уныло потащился на кухню. Когда он вернулся, «Последние магвости» уже подходили к концу.