Таня жадно взглянула на нее. Она надеялась услышать от Склеповой что-то еще про Ваньку, однако мысль Гробыни уже пронеслась дальше. Она осой носилась вокруг Гуни, зорко оценивая его достоинства и недостатки.
– В Гломе, в отличие от Пинаймушкина и Гуси Покера, нет ни капли самолюбования! Да и пресса, если разобраться, тоже нет! Он, когда в зеркало случайно заглядывает, сам удивляется, кто это там отразился! Я отвечаю! У меня на такие вещи глаз-алмаз! – Гробыня хихикнула.
– Что, серьезно?
– Говорю тебе, что отвечаю! Гуня так устроен, что ничего постороннего вокруг себя не замечает. У него взгляд, как подзорная труба. Различает только маленький кусок пространства, зато подробно, и в этом куске у него я!.. Ну разве не ценно? Ай! Что ты делаешь, больной?
Склепова гневно уставилась на гнома, случайно уколовшего ее булавкой.
– Вы вертитесь! Я так отказываюсь работать! – пискляво пожаловался гном.
– Ты уже два часа как отказываешься работать! Закругляйся! Ты утыкал меня булавками как чудовище Франкенштейна! – брякнула Гробыня.
Гном отскочил. Как регулярно происходило с гномами в минуты обид, щеки у него стали раздуваться, голова пухнуть, уши пунцоветь, а сам гном отрываться от пола. Умная Гробыня поспешно сменила гнев на милость.
– Ну все-все! Упакуй мне мои слова в коробочку – я беру их назад! – сказала она, ласково касаясь плеча портного. – У тебя же все уже готово? Сможешь закончить без меня? Я же знаю, ты гений! Я с негениями не связываюсь.
Гном, помедлив, кивнул. Он еще дулся, но ноги уже не отделялись от пола, а уши из пунцовых стали умеренно розовыми. Таня поняла, что сражение выиграно.
Гробыня наскоро договорилась с гномом, что он пришлет платье завтра утром, переоделась и за локоть потянула Таню к ледяному лазу.
Назад они возвращались в сумерках. В подворотнях уже кучковались подозрительные тени. Круглая луна выкатывалась из-за туч, точно подглядывающий глаз с бельмом. Где-то в сизом лесочке за болотом, в густой снежной сини выл волк. В его вое смутно проскакивало что-то узнаваемо человечье.
Кто-то решительно встал у них на пути.
– Девушки! Не остановитесь на минутку? Разговор есть!
Гробыня не глядя отмахнулась. Это был вышедший на охоту мертвяк, а с ними не заговаривают.
Лишь рухнув на диван в гостиной у Гробыни, Таня ощутила себя уютно и безопасно. Утробные звуки улицы остались снаружи.
– А где будет свадьба? – спросила Таня.
– Ты не поверишь. В Москве, – ответила Склепова со смешком.
– Почему?
– А где еще? В Тибидохсе слишком пафосно. Всякие Гуги придут в париках, Медузия будет сверкать глазищами, а Недолеченная Дама заботливо поправлять мужу кинжальчики… Нет, такой свадьбы я не перенесу.
– А если на Лысой Горе?
Гробыня фыркнула.
– И ты туда же? На Лысой Горе все Гуня рвался отмечать. Для него свадьба без драки – даром потраченное время. Ну я, понятно, его притормозила. Для меня Лысая Гора – это слишком брутально. Сама выходи замуж на Лысой Горе! Я – пас! Ты хоть обряд знаешь?
– Нет.
– Оно и видно. Я подумала, пусть лучше нас зарегистрирует сонная тетка в лопухоидном загсе, чем тут припадочный ведьмак, приплясывая, будет водить нас вокруг костра с осиновыми дровами, а потом перережет горло волку и обрызгает нас его кровью.
– Неужели все так гадко?
– А ты как хотела? «Объявляю вас мужем и женой? Топайте в гражданскую ячейку общества и чтоб все было культурно?»
– И светлые маги так? – усомнилась Таня.
– У светлых магов суть та же, только чуть помягче, размытая такая. Вместо собаки то ли птица, то ли рыба. Причем они покрывают ее тряпочкой, чтоб не видно было, кого в жертву приносят. Типа что не видно, того нет! – Склепова нервно расхохоталась.
Гибко, как пантера, она вспрыгнула на диван, легла животом на его спинку и заглянула Тане в лицо. Совсем близко Таня увидела ее кошачьи, вкрадчивые, разного размера и цвета глаза.
– Да ты, видно, еще не врубилась, Гротти, в какие игры мы играем. Что темные маги, что светлые – одинаковая декорация. Всякие битвы между нами – это битвы зла со злом. Без исключений. Тот, кто позволил себе забыть об этом, – тот уже одурачен.
Гробыня облизала губы, а потом вдруг сердито и быстро, точно мстя ему за что-то, куснула диван.
– Я тут на этой Лысой Горе на таких уродов конченых насмотрелась, что хоть стекло жуй и ртутью из градусников запивай. Темные маги – это уроды явные и неприкрытые. У каждого на лбу написано: «Стою пять дырок от бублика, но сдачи не даю». А белые маги – это уроды с вывертом. Вроде как маскируются, а сами в помойке на метр глубже сидят. Темные маги хоть кончиком носа иногда из помойки выныривают свежего воздуха глотнуть, а эти вообще никогда.
Таня встала. Разговор ей не нравился. Существуют темы, которых надо избегать, потому что обсуждение их само по себе тупиково. За обсуждением и выводом должны следовать какие-то исправляющие действия. Если же действий нет, то пустая болтовня становится вдвойне преступной. Раньше-то многие поступки были неосознанными, а теперь получается, что и этой отговорки нет.
– А в Москве где праздновать будете? Москва большая, – спросила Таня.
Продолжая лежать на животе и вжиматься щекой в спинку дивана, Склепова сказала половинкой рта:
– Понятия не имею где.
Таня не поверила, что такое возможно.
– Как это?
– Я себя знаю. Сама бы я никогда не определилась. Мне бы все казалось не то, убого, нелепо, смешно. А раз так, то лучше поручить дело тому, кто заведомо сделает все неправильно. Тогда я морально всегда найду оправдание, почему все сорвалось, а сама буду как бы не виновата. А раз не виновата, то и моральное самобичевание отменяется. Не знаю, понимаешь ты меня или я слишком путано все объяснила? – Гробыня почти просительно взглянула на Таню.
Таня заверила, что понимает. Она и сама нередко прибегала к подобному методу. Переложение ответственности – любимейшая из внутренних женских игр, конкурирующая разве только с игрой в «какая я несчастная».
Хотя торжественных событий в жизни у Тани было мало, она интуитивно ощущала, что праздники нельзя готовить. Они тогда обязательно сорвутся. С другой стороны, если их совсем не готовить – они сорвутся вдвойне. Поэтому лучше все же подготовиться, но слегка, еле-еле, двумя-тремя штрихами. Такое вложение эмоциональных усилий самое правильное.
– И кому ты поручила? – спросила Таня с живым интересом.