– Мы так и полагали, – кивнул Кирш. – Ладно, хватит тратить время. Пойдемте к задержанному.
Они снова, в третий раз за день, спустились в подвал, где Роман стал свидетелем уморительной сцены.
Кирш, надеясь с ходу сломить сопротивление Крохина, принялся сыпать угрозами самого сурового свойства. По его словам выходило, что если задержанный немедленно не признается, кто организовал взрыв на Центральном вокзале и где произойдет следующий взрыв, то сидеть ему за решеткой до конца своих дней, не надеясь ни на какие амнистии. Ибо известно, как суров закон к тем, кто является пособником террористов и, паче чаяния, сам организовывает теракты. А поскольку господина Гольца со всеми основаниями можно отнести к организаторам теракта, то о снисхождении не может быть и речи. Он так и умрет в одиночной камере, поскольку пожизненное заключение ему обеспечено…
Тут Крохин качнулся, закатил глаза и повалился на пол. Ноги его задергались, изо рта пошла пена.
Речь Кирша сменилась растерянными восклицаниями и криками позвать врача. Один из чиновников кинулся за врачом, второй пытался помочь Крохину. Судя по всему, они вообразили, будто у того эпилептический припадок, и пытались оказать ему первую помощь. Кирш для чего-то вцепился Крохину в ноги, Отто разжимал ему рот, пачкая руки пеной.
– Вы меня задушите, – послышался недовольный голос Крохина.
Он оттолкнул Отто, сел и рукавом вытер пену с подбородка.
– Слезьте с моих ног, – проворчал он Киршу.
Оба дознавателя, видя, что пациент совершенно здоров, да еще и не настроен благодарить их за хлопоты, обескураженно поднялись. Роман ухмыльнулся. Ну что, съели?
В камеру влетел доктор – и застыл на пороге, не понимая, что здесь происходит.
– Кому здесь плохо? – на всякий случай спросил он.
– Вон тому господину, – подсказал из-за его спины лысый чиновник, растерянно глядя на Крохина.
Тот уже уселся на стул и выжидательно смотрел на Кирша.
– Будем продолжать в том же духе, полковник?
Кирш махнул доктору рукой.
– Можете быть свободны.
Доктор пожал плечами, но лысый уже вытолкал его за дверь.
– Зачем вы устроили эту клоунаду? – спросил Кирш, садясь напротив Крохина.
– А вы? – спросил тот.
– Не понимаю…
– Все вы отлично понимаете.
Кирш помолчал.
– Но вы знаете, что, выпустив вас…
– Или вы меня отпускаете немедленно, или я обещаю вам кое-что гораздо похуже, чем сегодняшний сюрприз.
Крохин говорил это, опустив голову и пристально глядя в глаза Киршу. Во взгляде его, в чертах лица было что-то волчье, что-то невыразимо жестокое и грубое, и это, должно быть, произвело впечатление на видавшего виды служителя закона.
– Вы пытаетесь меня запугать? – спросил он, легкой улыбкой обозначая всю нелепость подобного действия.
– Пытаюсь, – сказал Крохин.
Они еще какое-то время мерились взглядами.
– Что скажете, господа? – обернулся Кирш к обоим чиновникам, не выдержав этой дуэли.
Отто воздержался от комментария, его напарник не совсем твердо кивнул. Кирш провел взглядом по зеркалу, но «гробовщик», стоявший возле Романа, не был ему виден, и бедному полковнику пришлось решать самому.
– Хорошо, – сказал он. – Если мы… отпустим вас, какие гарантии того, что упомянутый вами взрыв не состоится, вы можете дать?
– Стопроцентные, – тут же ответил Крохин.
– Вот как. Но… как мы сможем это проверить?
– Никак. Просто положитесь на мое слово.
– Этого слишком мало, – попытался протестовать Кирш.
– А что вы хотите? – усмехнулся Крохин. – Чтобы я дал расписку?
– Ну, что-то вроде договора…
– Бросьте, полковник. Мы не в страховом агентстве. Моя свобода против жизни тысяч женщин и детей. Не понимаю, как вы можете колебаться?
Кирш вздрогнул.
– Хорошо, – поднимаясь, сказал он. – Мы примем решение.
– Имейте в виду, – напутствовал его Крохин, – мое терпение истощается.
– Ждите здесь.
Все трое вышли из допросной. Крохин остался сидеть за столом, покачивая далеко выставленной вперед ногой.
– Что будем делать? – спросил Кирш, останавливаясь напротив человека в черном.
– Отпускать, – изрек тот.
Роман удовлетворенно кивнул. Наконец-то этот человек сказал слово – и какое слово. Самое что ни на есть нужное.
Ну, однако, и выдержка у него.
– Ясно, – быстро согласился Кирш. – Тогда вопрос к вам, господин Морозов.
– Да, – отозвался Роман.
– Вы готовы сопровождать Гольца?
– Другими словами, даю ли я гарантию, что Крохин не испарится бесследно, как только мы покинем стены вашего учреждения? – уточнил Роман.
Кирш вымученно улыбнулся:
– Мы понимаем друг друга.
«Не повалять ли мне дурака в духе Виктора? – подумал Роман. – Отомстить за все обиды?»
Но Кирш смотрелся так жалко, что Роман отложил план мести до лучших времен.
– Пока я буду жив, Крохин останется под моим надзором, – пообещал он. – Но прошу вас о трех вещах.
– Слушаю! – вытянулся Кирш.
– Оружие.
– Это само собой. Что еще?
– Карт-бланш на все мои действия.
– Что вы хотите сказать? – нахмурился полковник.
– Я хочу сказать то, что сказал.
– Но, – заволновался Кирш, – как мы можем давать карт-бланш на все ваши действия, когда мы не знаем, что вы можете натворить?
– Не будьте идиотом, Йоган, – мрачно сказал человек в черном, имя которого так и осталось для Романа тайной.
Кирш мигнул.
– Хорошо, – сдался он. – Мы согласны. Но вы должны держать с нами постоянную двустороннюю связь.
– Конечно, – не стал спорить Роман.
– Кроме того, вы должны носить при себе это.
Кирш достал из кармана и протянул Роману стальной медальон, изображающий Богоматерь с младенцем.
– Радиомаяк. Гольц его не заметит, а мы все время будем в курсе ваших перемещений.
– Он его не заметит, пока я одет, – возразил Роман, надевая медальон и пряча его под рубашку. – А если я буду голый? На доброго католика я совсем не похож.
– Постарайтесь не раздеваться, – посоветовал Кирш.
Он вручил Роману мобильный.
– Пользуйтесь для связи этим телефоном. Наш номер записан. Надеюсь, вы не заставите нас волноваться.