До пяти часов я успел в тот день провести занятия в двух группах, получить отпускные, позаниматься на снарядах, немного повозиться на ринге с непосредственным начальником. Иногда на Леню Свидерского накатывает, и он начинает ходить ко мне в зал. Когда-то он был не самым плохим бойцом, но это было когда-то. Теперь его хватает на половину раунда максимум, а во втором он начинает так громко дышать, что слышно с улицы сквозь шум машин и вой сирен.
Попрыгал, значит, с ним по рингу, позволил пару раз ударить себя по пузу и чуть больше раза сдержался, чтобы как следует не треснуть в ответ. А один раз слегка не сдержался.
— Ох, — сказал Леня. — У-у-у, — и схватился за канат.
— Извини, брат, — застеснялся я.
— Все нормально, — он разогнулся и даже попытался улыбнуться. — Ничего страшного, просто…
— Просто, надо чаще встречаться, — продолжил я, — …в зале.
— Тебя бы на мою работу, — привычно заныл Леня.
— Вот уж, спасибо, — на полном серьезе ответил я. — Мне и моей хватает.
Забежал разок в парилку, принял душ и стал собираться. Целых три недели отдыха, как бы его потолковей провести, может, съездить куда? Я еще не знал, что события примут такой оборот, что я действительно едва не уеду, причем, навсегда, потому что из некоторых мест не возвращаются.
До дома я добрался достаточно быстро. Если хорошо знаешь город, то не торчишь как последний гость столицы в пробках, а проносишься проходными дворами, переулками и закоулками. Эти маршруты не указаны в атласах и не вбиты в навигаторы, их просто надо знать. Я, например, знаю.
До дома оставалось совсем немного, когда запиликал телефон в кармане.
— Да.
— Привет, узнал? Это…
— Узнал, если не ошибаюсь, тебя зовут Сергей.
— Точно, — буркнул он. — Едешь домой?
— Домой, — признался я. — А что?
— Не советую, — заметил он. — Тебя ждут.
— Даже так, — и поинтересовался: — Жлобы в микроавтобусе?
— Приблизительно двое в «девятке», номерной знак… а еще один у твоей двери и со стволом.
— Ух, ты, — включил поворотник и начал перестраиваться в левый крайний ряд.
— Надо бы поговорить, — напомнил о себе Сергей.
— Завтра, называй место и время.
— Лучше бы сегодня.
— Извини.
…Я остановился в проходном дворе и принялся набирать номер. Трубку на той стороне взяли после третьего гудка.
— Слушаю.
— Добрый вечер, это я.
— Уже понял.
— Нештатная ситуация, у моего дома засада.
— Что случилось? — забеспокоился собеседник.
— Пока точно не знаю, но есть кое-какие подозрения.
— Докладывай.
— При встрече и, кстати, мне нужно пару-тройку дней где-то отлежаться, поможете?
— Да, — прозвучал после паузы ответ. — Думаю, что смогу что-нибудь придумать. Подъезжай через час, — и назвал адрес.
— Понял, — бодро ответил я. — Спасибо. Вот только, смогу быть часа через два.
— Почему?
— Колесо пробило, — на голубом глазу соврал и даже не покраснел.
— Через два часа там же, — собеседник, как всегда, был по-военному краток. — Конец связи.
* * *
На встречу, вообще-то, принято приезжать вовремя. В Москве из-за вечных пробок допускается опоздание до сорока минут. Хорошенькие девушки преспокойно опаздывают и на час, потому что уверены, что их будут ждать и на что-то надеяться. Менее хорошенькие всегда подкатывают вовремя, а потому, очень часто успевают ухватить за хвост ожидающих их, а иногда, даже не дождавшихся кого-то из хорошеньких. Люди моей бывшей профессии всегда приезжают на точку рандеву заранее, чтобы как следует осмотреться и понюхать воздух.
Я прикатил в Выхино за час двадцать до условленного времени, вылез из метро и принялся гулять. Мой недавний собеседник подъехал, причем тоже на метро, тридцатью пятью минутами позднее и также принялся расхаживать и вертеть головой. Извлек из внутреннего кармана куртки телефон и с кем-то поговорил, после чего встал под фонарем и замер.
А я, в свою очередь, расположился за ларьками и внимательно, как учили когда-то, принялся сканировать местность. Так, цыганки с картами, в смысле, с выводком детей, лица кавказской национальности, Держатся очень по-хозяйски, степенно беседуют, то есть размахивают верхними конечностями и что-то орут, при этом успевают проводить сальными взглядами любую особь противоположного пола от восьми до восьмидесяти лет. Ясно дело, горцы, у них с этим строго. Группа не совсем трезвых аборигенов что-то выясняет с другой группой примерно такого же состава и степени опьянения. Двое ментов, тоже не слишком трезвых. Машины, всякие и разные, в основном патриотических моделей, все-таки Выхино, а не Арбат. «Восьмерка», «Газель», ветхая «шоха» и… неужто? К выходу из метро подъехала темная «девятка», молодой невысокий, сухощавый парень вылез наружу и остановился неподалеку. Я принял чуть в сторону и осторожно высунул голову из-за ларька. Самое интересное, что номер этой колымаги полностью совпал с тем, что сообщил опер Серега. Сразу стало грустно.
В кармане задергался установленный на вибросигнал телефон. Я даже не стал заглядывать в окошечко, потому что и так было ясно, кто это.
— Ну, ты где? — озаботился собеседник.
— Все там же, — виновато молвил я. — Как раз собрался вам звонить.
— Ты где? — упрямо спросил он, видимо, очень хотелось знать.
— Тысяча извинений, — когда надо, и я могу быть вежливым. — Но у меня немного изменились планы.
— Что такое?
— Так, ерунда, — вполголоса, как будто опасаясь, что стоящий под фонарем услышит, ответил я. — Сегодня подъехать не смогу.
— Как так?
— Просто переночую в машине.
— Где?
— На стоянке в Измайлово, завтра у друга в гараже, а послезавтра с утра выйду на связь.
— Это опасно, — заявил он и скомандовал: — Давай-ка езжай сюда.
Щас, вот только глаза подкрашу.
— Послезавтра, — зачастил я скороговоркой. — Позвоню с утра. Еще раз извините, — и торопливо отключился.
Все еще под впечатлением от увиденного, я доехал до Текстильщиков, забрался в машину и покатил куда-то. Куда? А черт его знает, куда, куда-то, точнее не скажешь. Когда вырулил на Яузскую набережную, телефон опять подал признаки жизни.
— Да, — молвил я и уже не особо и удивился, услышав:
— Добрый вечер.
— Полагаете? — усомнился я.
— Значит, все понял? — усмехнулся он.
— Понял, как не понять, — отозвался я. — Извините за резкость слов, ну и гандон же вы, коллега. С напарниками, даже бывшими, так не поступают.