Может, и дурак, но хороший. Разложил на кухонном столе газетку, извлек из сумки сверток. Развернул его, достал «ТТ» и принялся его разбирать. Ствол слишком долго лежал без дела, самое время, начинать готовить его к бою. Для начала встречусь завтра с этим Ильиным, поговорю о том, о сем, потом постараюсь вытащить его для продолжения беседы в одно тихое место. Мой агент в очередной раз «зашился» и укатил подальше от дружков и собутыльников к родным в Пензу, а ключи от двухкомнатного клоповника в Марьино оставил мне. Вот там-то мы и пообщаемся с господином суперменом. Посмотрим, каким отважным он будет под стволом.
Вечером звонил Гена, приглашал к себе, посидеть с ребятами, помянуть Сашку. Как положено, по-русски. Я отказался, соврав, что уже принял на грудь намного больше положенного. Что-то не захотелось переться через весь город, чтобы пить водку и пускать сопли на скатерть. Если так положено поступать с погибшими по-русски, можете считать меня диким горцем. Не так давно мне довелось разок-другой побывать на Кавказе, так там в случае гибели своих принято проливать не слезы, а кровь убийц. Очень, считаю, правильная традиция.
Закончил возиться с пистолетом, поднялся с табурета и пошел в прихожую. Положил его во внутренний карман куртки, отпихнул ногой сумку со сменой белья и двумя парами носок, всем тем, что необходимо вышедшему на тропу войны мстителю, и отправился спать. Разделся, залез под одеяло и привычно обнял жену. Татьяна что-то проворчала и отодвинулась. Такое впечатление, что она не поверила в красивую историю о внезапной, буквально с завтрашнего дня командировке в область.
— Однако, — Галина сдвинула очки на лоб и еще раз с большим интересом посмотрела на меня.
— Извините за неофициальный костюм, — слегка покраснел я.
— Ничего, вам даже идет.
Не в моих привычках делиться навестившей меня опасностью с посторонними, но…
Несколько дней назад, я не совсем по своей воле заглянул в милицию, где поимел довольно неприятный разговор с тамошними операми. Меня слегка пугали, обещали заковать в железо, надавать палкой по жопе, затолкать ее же туда же и много еще чего, не менее приятного. Когда вышел оттуда, то не нашел ничего лучшего, чем пойти в кабак. Там я и встретил ее. В компании двоих крупных, пузатых мужиков. Кавалеры явно имели на нее определенные виды, а она, не менее явно тяготилась их обществом. Тут-то во мне и проснулся рыцарь. Выпил рюмашку, зажевал грибком и пошел на выручку.
— Вот ты где, — наклонился и чмокнул даму в щечку. — А я тебя везде ищу.
В драматургии это называется паузой. Все застыли, мужики от наглости незнакомца, дама — в раздумье, а я в ожидании продолжения. Наконец она, посчитав, видимо, что мое общество окажется менее обременительным, решилась.
— Ну, наконец-то… — повела плечом, пытаясь сбросить лежащую на нем руку, безуспешно. — Где тебя черти носили?
— Пробки — уклончиво ответил я. Двумя пальцами прихватил ту самую руку и слегка, где надо, надавил.
— Ой — сказал герой-любовник, убрал руку и принялся массировать там, где стало немного больно.
— Пошли, что ли? — аккуратно поддержав ее под локоток, помог подняться.
— Э, мужик, — раскрыл рот второй, — я не понял…
В ответ я, как смог, обворожительно улыбнулся и слегка поиграл мышцами груди.
— Нужны проблемы? — спросил вкрадчиво и ласково. Тут же добавил: — Если да, только намекни.
Они и сникли, опустили глазки в тарелки с недожеванными салатиками и дружно сделали вид, что так и надо. Да здравствуют регулярные физические нагрузки и богатое белками питание! Несколько лет назад, когда я был абсолютно обычным с виду мужиком, эти двое обязательно распетушились бы и постарались, как это принято сейчас говорить, слегка меня наказать. Дружной компанией мы вышли бы из зала, и мне пришлось бы вбивать их толстые задницы в унитазы или вколачивать физиономии в писсуары. А так, вопрос разрешился сам собой.
— Спасибо, что не давали девушке скучать, — изысканно схамил я напоследок, и мы пошли к моему столику.
— Возьмите шампанское, — безнадежно вякнул вслед один из отвергнутых.
— Она такое не пьет, — отрезал я и на прощание самую малость поиграл мышцами спины.
— Спасибо, — молвила чудесно спасенная. — Скажите, вы супермен?
— А еще я человек-паук, — сознался я. — Шляюсь по кабакам, спасаю прекрасных незнакомок, — пододвинул даме стул.
— Часто здесь бываете? — достала из сумочки сигареты и прикурила от моей зажигалки.
— Редко, — покачал головой. — Даже слишком. Просто захотелось в кои веки, поужинать за нормально сервированным столом и, вообще, побыть среди людей… — услышал негромкий смех и удивленно посмотрел.
— Как принято говорить, та же самая фигня, — стряхнула пепел. — Получила премию, решила гульнуть с подругой, а та в самый последний момент позвонила и сказала, что прийти не сможет, — поморщилась. — Опять муж не пустил, он у нее ревнивый.
— И она это терпит?
— Она его любит, — улыбнулась и стала еще красивей. — Еще раз спасибо, что выручили. Эти двое едва не заговорили меня насмерть.
— Клянусь, — я приложил руку к сердцу. — Весь вечер молчать как рыба лосось.
— Это не обязательно, только, бога ради, — она подняла глаза к потолку, — ни слова о понгах, шортах и продольных пилах.
— Понятия не имею, что это такое…
— Галина, — представилась она.
— Мир финансов для меня темный лес, Галина… — признался я.
— Вот и чудно…
— Николай.
Мы поужинали, поговорили о том, о сем, вышли из ресторана и направились пешком к ней. Возле старинного дома со смешными маленькими балконами в Уланском распрощались. Напрашиваться на чашку кофе к человеку, только что пережившему налет биржевых брокеров, было бы верхом свинства. Поэтому я просто спросил, по какому номеру можно позвонить и убедиться, что общение с ними прошло без последствий для здоровья. Услышал его, запомнил, пожал протянутую руку и убыл восвояси в, можно сказать, приподнятом настроении. Хорошо все-таки быть героем.
* * *
Через минуту на набережной уже образовалась пробка, всем проезжающим было интересно поглазеть на засасываемые густой грязной водой останки того, что в недалеком прошлом называлось внедорожником. Народ начал вылезать из машин, я тоже покинул свое укрытие и стал толкаться среди зевак. А потом тихонько принял в сторону и был таков. Поднялся по тропинке наверх, подрагивая от холода, быстренько переоделся, покидал мокрые, покрытые осенней московской грязью шмотки в сумку и стартовал трусцой в сторону Дворцового моста. Прикупил по дороге литровую бутылку минеральной, вымыл руки и умылся. На середине моста сбросил сумку вниз, она булькнула и сразу же затонула, а как иначе, если поверх грязного тряпья, не так давно бывшего довольно-таки приличным костюмом, я уложил крупный осколок бордюрного камня.