– Там у меня нет знакомых. Зато в Арапсе я знаю одну почтенную даму, которая занимается артефактами. Как-то я всучил ей жестяной поднос, внушив, что это блюдо из сервиза императрицы Амулии. Она раскусила меня в два счета, но не рассердилась и отнеслась в целом неплохо. Правда, предупредила, что в следующий раз, когда я попытаюсь ее надуть, она превратит меня в глыбу малахита… Если не совсем целиком, то частично. Подробности я опускаю. Нам стоит рискнуть и показать чашу ей. Возможно, она подскажет, кто ее хозяин, и тогда мы хоть будем знать, кому не угодила наша Танька. А затем… затем мы нагрянем кое к кому в гости, – сказал Ягуни.
– А если твоя дама не подскажет, кто хозяин чаши?
– Тогда мы загоним ей эту чашу за кругленькую сумму, и пусть потом ее хозяин попытается забрать ее у новой владелицы. У него будет на одну головную боль больше.
– Ты думаешь, он не отберет ее? Этот парень настроен решительно, – сказал Ург.
Ягуни улыбнулся:
– Моя дама, поверь, тоже. Она очень не любит расставаться с предметами из своей коллекции, особенно если заплатит за них деньги. Крайне не любит.
– Но она всего-навсего женщина, а он даже матерого убийцу запугал так, что тот предпочел покончить с собой, чем открыть рот, – заметил Ург.
Ягуни насмешливо посмотрел на него:
– Значит, ваш карлик был слабонервный. И потом моя дама не всего-навсего женщина, как ты выразился! Это весьма необычная особа, и живет она глубоко под землей, в старых штольнях под Арапсом…
– Очень эксцентричная дама! – сказала Таня.
– Еще бы! Крайне эксцентричная! Ты когда-нибудь слышала о Хозяйке Медной Горы?
* * *
Сборы в дорогу не заняли много времени. Таня подняла футляр с контрабасом, Ург вскинул на плечо мешок с чашей, Ягуни же был вообще свободен от поклажи. Кроме плаща, круглой шляпы и небольшой холщовой сумки с провизией, он не был ничем обременен и первым, переступив защитный круг, шагнул на тропу.
Ург уже смирился, что Ягуни пойдет с ними. Нельзя сказать, чтобы Урга это сильно вдохновляло, с другой стороны, он понимал, что в опасной дороге хороший спутник всегда пригодится. В глубине души Ург ревновал Ягуни к Тане, но лишь до тех пор, пока не определил, что отношения между ними сугубо дружеские.
«Болтают так, словно тысячу лет знакомы!» – подумал он с недоумением и раздражением. Впрочем, в не меньшей мере это удивляло самих Таню и Ягуни, убежденных, что они познакомились только этой ночью.
Они двигались быстро. С каждым часом тропа расширялась, сливалась с другими тропами и вскоре превратилась в средней паршивости проезжую дорогу, на которой попадались следы от телег и отпечатки конских копыт. Довольно часто встречались то сломанная ось, то отлетевшая подметка, то обрывок веревки, то просыпавшаяся в грязь рожь, окруженная отпечатками птичьих лапок.
– Не доводилось мне бывать в этих местах, но готов поспорить: сейчас что-нибудь да будет! Поселок или деревня! – уверенно заявил Ягуни.
– Откуда ты знаешь? – спросила Таня.
– А разве не видно? Всюду следы мелких катастроф! Здесь у кого-то упал с телеги войлок, вон там старая кляча потеряла подкову, а у того куста оборвалась жизнь курицы. Видите перья? Не иначе бродяги утащили.
– Почему бродяги? Может, собаки?
– Собаки не стали бы оттаскивать так далеко и тем более разводить костер. О, а тут кто-то просыпал табак, когда набивал трубку. Курение на ходу – вдвойне порок, если не сказать кощунство, – сказал фокусник.
– Ты когда-нибудь перестанешь болтать? – не выдержав, проворчал Ург.
– Перестану. Когда ты перестанешь молчать. Пока же будь рекламой и занимай мои паузы. А еще лучше поработай массовкой на шоу. Когда я пошучу, хлопай в ладоши и ори: «Уаа-а!» Когда я скажу что-то грустное, тогда так: «О-оооо!» И не забывай иметь на лице глупое, но доброжелательное выражение! – посоветовал Ягуни.
– А если я сейчас дам тебя пинка, тогда как орать? – мрачно поинтересовался Ург.
– Тогда орать буду я. Ты же будешь или удирать, или падать в обморок, или разбираться с моим продюсером. Одно из трех, – сказал Ягуни.
Ург только вздохнул. Он так привык уже к магии вуду, которую явно применял лопоухий фокусник, что забывал ужасаться новым жутким словам.
Предполагая, что близок какой-то населенный пункт, Ягуни не ошибся. Дорога поднялась на холм, и они внезапно увидели частокол, тесно, без зазоров окружавший с полсотни домов. Кое-где на бревнах частокола просматривались защитные руны.
Над открытыми воротами, которые никто не охранял, висела побуревшая от дождей большая доска с едва различимой надписью:
«ПОСЕЛОК ЛЫСЫЕ ОПЯТА.
ВАЛИТЕ ВСЕ СЮДА, РЕБЯТА!
Внимание! Наш поселок расположен
в Диких Землях и не является территорией
ни одного государства. Все торговые операции здесь абсолютно свободны и не облагаются
налогом. Заключенные сделки не расторгаются. Все устные договоренности вступают
в силу немедленно!»
– Лысые Опята. Название еще ничего, терпимое, – прокомментировал Ягуни. – Бывает хуже. Как-то я встречал Большие Хряки, рядом Малые Хряки, а чуть дальше Завидеево. В Больших Хряках есть трактир, где подают карасей в сметане, а в Малых Хряках бьет родник с живой водой, а в Завидееве нет ровным счетом ничего, кроме очень брехливых собак.
– В Завидееве разводят райских птиц, поэтому-то там и собаки… – Ург грустно посмотрел на свою правую лодыжку.
– Приятно встретить знающего человека! – одобрил его фокусник. – Райских птиц, говоришь? И много их осталось после твоей экскурсии?
– Навалом, – ответил Ург и решительно шагнул внутрь ограды.
Лысые Опята выглядели так, как выглядит любой захолустный поселок Диких Земель. Серые домики, деревянные заборчики, горшки, торчащие на частоколе, козы, щипавшие хилую травку, жилистые спартанского вида куры и тощие свиньи.
Ничего особенно интересного им не встретилось, разве что подозрительный дом, из двери и окон которого жутко несло падалью. Табличка на его дверях лаконично сообщала: «Одна капля никотина оживляет лошадь». И больше никаких пояснений.
– В какой только глуши не встретишь мага-некроманта! – сказал Ург, не проявляя ни малейшего желания заходить внутрь.