— Положение безвыходное, надо колоться, — сказал я с трагическим видом; майор даже вздрогнул от этой фразы. — Есть предложение подняться на чердак.
— Зачем? — В рысьих глазах Завенягина затлело подозрение.
Я понимал майора. Затащу его на чердак, а там грохну. Силенок у меня вполне хватило бы разобраться с ним даже голыми руками. Это Завенягин понимал. Кроме того, на чердаке я мог держать и оружие. Улыбнувшись, я ответил:
— Покажу вам то, что недосмотрели ваши спецы.
— Не может быть!
— Еще как может. Или они у вас безгрешные? Так поднимаемся или как?
— Поднимаемся… — немного поколебавшись, буркнул майор.
— Вот и ладушки…
На чердаке было тихо и сумрачно. Старые шкафы и комоды казались в полумраке домами давно покинутого города, а валявшийся внизу хлам наводил на мысль, что люди ушли из него вследствие какого-то катаклизма. По крайней мере, так мне это виделось много лет назад. Атмосфера была мрачной и таинственной — именно то, что так нравилось мне и моим друзьям в детские годы, когда мы затевали здесь свои игры или просто прятались от родителей.
— Помогите, — сказал я Завенягину, и мы общими усилиями отодвинули от дымохода деревянного монстра, который был детищем первых советских пятилеток. — Смотрите… — Я аккуратно разобрал кладку. — Убийца проник в квартиру старика через камин. Вот даже видны следы веревки, по которой он спускался вниз. — Я посветил фонариком.
— Дайте! — нетерпеливо воскликнул майор и буквально вырвал фонарик у меня из рук.
Какое-то время он заглядывал в образовавшееся отверстие, словно кот в крынку со сметаной, а затем неожиданно грубо выругался, совершенно не стесняясь моего присутствия:
— Мать их!.. Гнать таких нужно в шею!
— Это вы о ком? — поинтересовался я с невинным видом.
— Есть у нас… работнички. Из молодых, да ранних. Ничего нельзя поручить! Все время приходится проверять. А я не двужильный… — Завенягин потянулся в карман за сигаретами, да вовремя вспомнил, что он на чердаке, и резко выдернул руку из кармана, словно обжегся. — Ладно, это мои заботы. Кто вас надоумил осмотреть дымоход?
Ага, так я тебе и скажу, что искал местечко, где можно спрятать фотоаппарат…
— Инстинкт самосохранения, — ответил я с вызовом. — Надеюсь, теперь вам понятно, что я не при делах. Дымоход для меня узковат, я в нем застрял бы. Да и зачем в него лезть, если у меня была возможность зайти в квартиру Африкана без лишних хлопот.
— Мы нашли комья сажи в камине, — задумчиво сказал майор. — Но не придали этому значения. Вот лопухи!
Мы слезли с чердака и вернулись в квартиру. Я сварил кофе, и мы еще приняли на грудь по стопарику вискаря. У меня на душе немного отлегло — хотя бы потому, что Завенягин оттаял и смотрел на меня, так сказать, простым человеческим взглядом.
— А ведь они вас испугались… — вдруг заявил он, когда я совсем заблагодушествовал.
— Кто? — спросил я, внутренне напрягаясь.
Я сразу понял, о ком он говорит. Но постарался не выдать себя ни единым лишним движением, хотя на душе у меня кошки заскребли.
— Те, кому я предъявлял вас для опознания, — нимало не смутившись, прямо ответил майор.
— Это не удивительно, — осклабился я в ответ.
— Не понял…
— Вы вот тоже поначалу побаивались лезть со мной на чердак. Такая моя планида. Больно взгляд у меня серьезный. Это все говорят. И физиономия бандитская.
— Да будет вам… Здесь что-то не то. Нет-нет, я больше не собираюсь затрагивать эту тему! Не сердитесь. А что касается вашей физиономии… Дело в том, что Кованого на слабо не возьмешь, в отличие от Коти.
— Пардон, кто такой Кованый?
— Тот, у которого рука сломана.
— А… Это у него фамилия или кличка?
— Кличка. Когда-то он был «ковщиком» в шулерской группе. Это тот, кто тасует карты в определенном порядке.
— Ну и что его потянуло на беспредел? Неужто кризис жанра?
— В какой-то мере да, именно так. Но это будет не вся правда. Лет пять назад Кованый примкнул к одной секте и стал вроде телохранителя главного проповедника… или как они там его кличут.
— Кованый перековался… — Я хохотнул. — Забавно. А в промежутках между молитвенными часами угоняет машины и грабит добропорядочных граждан. Похоже, в этой секте финансовый кризис. На одних пожертвованиях прожить трудно.
— Возможно. Однако, как выяснилось, Кованый завязал со своим «ремеслом» и сосредоточился на оболванивании будущих сектантов.
— Что-то я не врубаюсь… Он ведь пытался угнать машину!
— Пытался. Что очень странно. Оказалось, что для этой цели он нанял Котю и Мозеля — это кличка третьего угонщика. Они спецы по угонам. Кованый хорошо знает Мозеля, так как они сидели на одной зоне. Мозель уверяет, что Кованый не при делах. Во время угона он просто стоял на стрёме.
— И вы ему верите?
— Приходится верить. Мозель не лжет. Если его взяли на горячем, он обычно не идет в несознанку.
— А что это за секта такая? Уж не сатанисты ли?
— У меня тоже мелькнула такая мысль… после убийства Мошкина. Надо бы разобраться, но вся беда в том, что проповедник этой секты весьма известная в городе личность. У него в друзьях ходят такие люди… — Тут майор изобразил гримасу и показал пальцем на потолок. — Тронешь его — хлопот не оберешься.
— Как зовут эту «неприкасаемую» личность? Может, я знаю его.
— Не исключено. Это бывший заместитель председателя горисполкома Воловик. Мутная волна девяностых вынесла его едва не на вершину власти, но он на чем-то прокололся, и его по-тихому списали в резерв. Наверное, взятки брал не по чину. Сначала Воловик занялся бизнесом, накопил серьезные деньги, а затем его почему-то потянуло на другую стезю.
Нет, Воловик не был мне известен. Я обычно сторонился тех, кто занимается бизнесом. Да и они смотрели на меня как на неодушевленный предмет, даже тогда, когда предлагали работу. После армии отец мог устроить меня практически куда угодно, но я предпочел свободный поиск. Я долго искал место, пока меня не взяла в свою фирму типа приснопамятной артели «Рога и копыта» одна дамочка. Она была женой высокопоставленного чиновника, и ее, с позволения сказать, предприятие занималось в основном отмыванием денег.
Лишь гораздо позже я узнал, что и здесь без отца не обошлось. Оказалось, что в фирму брали только по большому блату, своих. Уж не знаю, кто обо мне позаботился (батя клялся, что точно не он), но, наверное, сработало имя — сначала дед, а затем и отец входили в «высшие» круги городского общества.
Работа в фирме оказалась не бей лежачего, что для такого лентяя, как я, было манной небесной. Несколько лет я влачил полусонное и безбедное существование, пока не грянул кризис. Нужно сказать, что моя начальница благоволила ко мне, и если бы не разница в возрасте и не мои принципы… Короче говоря, я не рискнул. Зачем мне лишние приключения?