– Идемте со мной, – сказала она. Голос ее звучал напряженно, но вполне дружелюбно. – Бабушка хочет вас видеть. Я – Роза Микаллеф.
Не задавая вопросов, наш небольшой отряд развернулся и вновь зашагал в сторону домика. Отворив дверь, Роза пропустила нас вперед, а потом вошла сама, закрыв дверь на тяжелую металлическую задвижку.
На столе в комнате ярко горела керосиновая лампа, а рядом в плетеном кресле-качалке сидела старая, очень старая женщина. Ее ноги были заботливо укутаны клетчатым пледом.
При виде посетителей старушка медленно стала подниматься с кресла, и плед соскользнул на пол. Роза тут же подбежала и подняла его, что-то сказав. Старушка только отмахнулась от нее и, с трудом передвигая ногами, направилась туда, где стоял Макфейден. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она поравнялась с ним. По сравнению с доктором старая женщина казалась прямо-таки крошечной. Она задрала голову и подняла руки, узловатыми пальцами дотронувшись до лица доктора. Потом она тихо пробормотала несколько слов, и доктор, кивнув, ответил по-мальтийски.
Через несколько минут все расселись вокруг небольшого стола. Роза засуетилась, поставив на плиту кофейник.
– Бабушка не говорит по-английски, – сказала она. – Я буду переводить. Во-первых, простите, что прогнала вас, – я не знала, кто вы такие. Агатой Микаллеф интересуются не впервые, но она ни с кем не соглашалась разговаривать до этого дня.
– Почему же согласилась на этот раз? – поинтересовался Филипп.
– Потому что увидела лицо вашего товарища, – и Роза кивнула в сторону Макфейдена. – Она узнала его.
Старушка заговорила, а Роза перевела:
– Он очень похож на человека, которого бабушка знала много лет назад, во время войны. Ее муж вытащил из прибоя раненого человека в форме офицера военно-морского флота.
– Это был мой дед, – внезапно севшим голосом произнес Макфейден. Роза перевела бабушке его слова, и старушка закивала, улыбаясь.
– Он находился в очень плохом состоянии, – продолжала переводить Роза. – Дедушка с бабушкой думали, что раненый не выживет, но он оказался сильным и стал поправляться. Его звали Пьер, и он тоже говорил по-мальтийски. В отличие от бабушки, дед знал английский, даже умел писать на нем.
– Так вот почему ты не узнал почерка деда в письме, – пробормотал Робер, взглянув на Макфейдена. – Его писал муж Агаты!
Роза кивнула.
– Как только Пьер пошел на поправку, он продиктовал дедушке письмо, так как был ранен в правое плечо и не мог писать самостоятельно. Он попросил деда отвезти письмо на Мальту. Бабушка точно не знает, какие еще поручения дед должен был выполнить для Пьера, но она видела, как он передавал ее мужу перстень с рубином. Дедушка отправился на Мальту в своей лодке. Домой он больше не вернулся.
За столом повисло тяжелое молчание. Его прервал Макфейден. Взяв в свои большие ладони узловатые руки старой Агаты, он принялся что-то тихо говорить по-мальтийски. Она слушала его молча, в то время как ее прозрачные серые глаза наполнялись слезами. Я поняла: доктор рассказывает ей о том, как погиб ее муж, выполняя поручение его деда. Он исполнил просьбу спасенного им человека, не приходившегося ему ни другом, ни родственником, да еще и нашел возможность спрятать перстень, являющийся ключом к тайнику. Это, пожалуй, даже больше, чем Пьер де Кассар мог ожидать!
Утерев слезы, Агата заговорила снова.
– Жиллельмус отсутствовал уже двое суток, когда в доме появился мужчина, – продолжила переводить Роза. – Он пришел один и бабушке сразу не понравился, несмотря на сильное сходство с Пьером. Через его правую щеку проходил длинный тонкий шрам, из-за которого правый уголок его рта был слегка приподнят кверху, словно он постоянно ухмылялся.
При этих словах Филипп де Кассар резко подался вперед.
– Довольно точное описание вашего отца, Филипп, не правда ли? – тихо спросил Макфейден.
– Вашего отца? – изумленно переспросила Роза, и ее губы искривились в презрительной гримасе. Она повернулась к Агате и передала ей слова доктора. Старушка при этом вздрогнула, и глаза ее наполнились ужасом.
– В чем дело? – спросил Филипп. – Почему она так на меня смотрит?
– Вы хотите сказать, что не знаете? – с подозрением спросила Роза.
– Понятия не имею, клянусь Богом! – воскликнул Филипп де Кассар. – Что происходит?
Агата немного помолчала, словно раздумывая, продолжать ли ей. Наконец, она снова заговорила.
– Этот человек представился братом Пьера, и Пьер это признал. Бабушка не знает, о чем они говорили. Через некоторое время ей пришлось уйти в деревню по какому-то делу. Когда она вернулась, то обнаружила Пьера мертвым!
– Боже! – ахнула я. – Как… как это случилось?
– Сначала бабушка подумала, что Пьер умер во сне, но это оказалось не так. Ее дочь, моя мать, вернулась домой из школы раньше обычного в тот день. Она шла мимо окна, рядом с которым стояла кровать Пьера. Через стекло она видела… – Роза прервалась на мгновение, словно живо представляя себе то, чему невольно стала свидетелем ее мать, будучи маленькой девочкой. – Мама увидела, как высокий мужчина накрыл лицо лежащего на кровати Пьера подушкой и долго удерживал, пока тело раненого не перестало дергаться. В ужасе от увиденного, мама бросилась прочь, в глубь острова. Бабушка нашла ее прячущейся среди скал, только когда стемнело.
– Это неправда! – воскликнул Филипп, и я вздрогнула от неожиданности. – Это не может быть правдой!
Вскочив со своего места, он бросился вон из комнаты. Никто не последовал за ним. Старушка снова заговорила, но Роза не спешила переводить, а Макфейден внимательно слушал. Внезапно он резко поднялся и помог это сделать Агате. Поддерживая ее под руку, он медленно пошел к выходу. Нам с Робером ничего не оставалось, кроме как последовать их примеру, прихватив с собой фонарь. По пути к двери Роза ненадолго задержалась у кладовки, вытащив оттуда лопату с острыми краями.
Оказавшись на улице, Агата повела Макфейдена за дом – туда, где располагался крошечный садик. На потрескавшемся от солнца клочке земли я заметила мелкий зеленый виноград и несколько неспелых арбузов, печально лежащих среди камней. Но Агата шла дальше, к забору, где стоял сарай. Зайдя внутрь, она наклонилась и попыталась отодвинуть тяжелый деревянный сундук у самой стены. Доктор пришел ей на помощь, и через мгновение сундук был сдвинут. Агата что-то сказала Макфейдену по-мальтийски, и он, встав на колени, взялся за одну из половиц и легко снял ее. Затем он проделал то же еще с несколькими половицами, и наконец перед нами оказался вход в погреб. С трудом протиснувшись вниз, доктор взял у Розы лопату и принялся копать в том месте, куда указала Агата. Робер светил ему фонариком. Сначала инструмент категорически не хотел входить в сухую, твердую почву, но через короткое время Макфейдену удалось совладать с ним и приноровиться. Теперь лопата глубоко врезалась в землю, и вскоре вокруг ямки образовалось несколько кучек земли, больше похожей на песок. Неожиданно раздался приглушенный металлический звук – лопата наткнулась на какое-то препятствие. Опустившись на колени, Макфейден начал руками разгребать землю и извлек из ямы длинный узкий предмет, завернутый в кусок полуистлевшего брезента.