Побочным эффектом этого стало то, что он расширил свои школьные знания истории Гонконга. Так, он узнал, что то место, куда он сейчас держал путь — так называемая Новая территория, — в сущности, не являло собой нечто новое для Гонконга. Обширные площади, окружающие полуостров Цзюлун, были более века назад арендованы британской колонией Гонконг у Цинской династии — в качестве буфера против внешних посягательств. Когда же в 1997 году срок аренды истек и суверенитет над Гонконгом был передан Китайской Народной Республике, Новая территория осталась в составе так называемого Особого административного района, [10] что позволило Гонконгу продолжить функционировать в качестве одного из мировых финансовых и культурных центров уникального места, где Запад сходится с Востоком.
Новые земли представляли собой обширный и преимущественно сельскохозяйственный регион, но с созданными по указу правительства поселками городского типа, густо населенными беднейшими и самыми малообразованными гражданами. Уровень преступности здесь был выше, а уровень благосостояния ниже, чем в других местах. Авторитет триад среди тамошнего населения был высок. Туен Мун был одним из таких районов.
— В моем детстве здесь обитали пираты, — пояснил Сун, нарушая долгое молчание.
Они как раз въезжали в городскую зону по скоростной автостраде. На протяжении предыдущих двадцати минут оба были погружены в свои думы. Босх смотрел на проносившиеся за окном бесконечные ряды многоэтажных жилых комплексов, столь казенно-однообразных, что было ясно: они построены по заказу правительства и являются муниципальными жилыми массивами. Их окружали холмы, густо застроенные более старыми и меньшего размера домами. Здесь все отличалось от великолепного архитектурного ландшафта, характерного для центральной части города. Застройка была однообразной и унылой: старые рыбацкие деревни, превращенные в нагромождение высотных спальных кварталов.
— Что ты хочешь этим сказать? Ты родом из Туен Мун?
— Да, я здесь вырос. Жил до двадцати одного года.
— Ты был членом триады, Сун Йи?
Сун не ответил. Он сделал вид, что слишком занят включением сигнала поворота и отлаживанием зеркала заднего обзора и вообще не может отвлекаться во время съезда с автострады.
— Мне в принципе все равно, — пояснил Босх. — Меня заботит единственная вещь.
Сун кивнул.
— Мы ее найдем.
— Я знаю.
Они уже пересекли реку и въехали в своего рода урбанистический каньон, образованный сорокаэтажными зданиями, стоящими по обеим сторонам улицы.
— Что там насчет пиратов? — спросил Босх. — Кто это были такие?
— Контрабандисты. Они поднимались по реке от Южно-Китайского моря. Контролировали всю реку.
Босх невольно задумался над возможным подтекстом того, что поведал ему Сун.
— И чем же они промышляли?
— Всем. Привозили сюда оружие, наркотики. Людей.
— А что они вывозят теперь?
Сун ответил, выдержав долгую паузу.
— Электронику. Американские видеодиски. Иногда детей. Девочек и мальчиков.
— А куда отправляют?
— Когда как.
— Для чего?
— Для чего потребуется. Иногда это секс. Иногда — внутренние органы. Многие жители материкового Китая покупают мальчиков, потому что у них нет сыновей.
Босх вспомнил о скомканном клочке туалетной бумаги с кровавым пятном. Элеонор сразу же пришла к тому выводу, что они вкололи Мэделин наркотик, с тем чтобы легче было ею манипулировать. Теперь он подумал, что могла иметь место не инъекция, а, наоборот, взятие крови на анализ для определения группы. А комочек бумаги мог послужить тампоном, используемым для остановки кровотечения после извлечения иглы.
— Она была бы очень ценной добычей, не так ли?
— Да.
Босх закрыл глаза. Все менялось. Похитители его дочери могли не просто удерживать ее как заложницу, с тем чтобы отпустить, когда Босх в Лос-Анджелесе освободит Чанга. Вполне возможно, они готовились переправить ее куда-то в другое место или продать в страшный темный мир, откуда нет возврата. Босх постарался отогнать от себя эти мысли. Он принялся сосредоточенно смотреть в боковое окно.
— У нас еще есть время, — произнес он, прекрасно понимая, что обращается скорее к самому себе, чем к Суну. — С ней еще ничего не случилось. Они не станут ничего делать, пока не дождутся вестей из Лос-Анджелеса. Даже если в их планы вовсе не входит ее возвращать, они пока не успели ничего сделать.
Босх повернулся и посмотрел на Суна, как бы ища поддержки, и тот согласно кивнул.
— Мы ее найдем, — сказал он.
Босх завел руку за поясницу и достал пистолет, взятый у одного из убитых бандитов в «Чунцин-мэншнз». Он первый раз осматривал его и тотчас узнал марку оружия.
— Я думаю, ты был прав: те парни вьетнамцы, — задумчиво сказал он.
Сун бросил взгляд на оружие и снова сосредоточился на дороге.
— Пожалуйста, не стреляй в машине, — попросил он.
Несмотря на все произошедшее, Босх не мог сдержать улыбки.
— Не буду. Мне и не требуется. Я и так знаю, как им пользоваться, и сомневаюсь, что тот парень носил при себе бутафорское оружие.
Держа пистолет в левой руке, Босх посмотрел через прицел вниз, на пол, потом поднес ближе к глазам и снова внимательно осмотрел. Это был «кольт» американского производства, 45-го калибра, модель 1911A1. Когда-то он носил точно такой же. Это было почти сорок лет назад — тогда, будучи солдатом во Вьетнаме, он выискивал и убивал вьетконговцев в туннелях. [11]
Босх извлек магазин и дополнительный патрон из казенника. Таким образом, у него имелось восемь патронов. Он несколько раз проверил затворный механизм и занялся перезарядкой. Внезапно он остановился, заметив что-то нацарапанное на обойме, и поднес ее поближе к глазам, чтобы прочитать.
На черной стальной поверхности вручную были выгравированы инициалы и цифры, но они почти стерлись. Развернув поверхность под другим углом к свету, Босх прочитал: «Дж. Ф. Э. 4 сп. 27-й».
Как-то вдруг разом Босх вспомнил, с каким трепетом и заботой относились все «туннельные крысы», как они называли себя, к своему оружию и боеприпасам. Когда все, чем располагаешь, спускаясь в ад, — это твой 45-й, фонарик и четыре дополнительные обоймы, ты дважды все проверишь, а потом перепроверишь еще раз. В земляном туннеле, на глубине тысячи футов совсем не хочется обнаружить, что пистолет заклинило, патроны подмокли, а батарейки сдохли. Босх и его товарищи помечали и оберегали свои обоймы так же, как солдаты на поверхности оберегали свои сигареты и журналы «Плейбой».