— Кузов фургона тщательно проверили на наличие следов крови или человеческой плоти, — заверил Натан Клейн босса. — Он и в самом деле врезался в дерево. Это был уже мертвый вяз.

— Значит, пьяный водитель спас владельца дома от неприятностей — ведь мертвое дерево могло во время бури рухнуть на его дом, — заметил Флеминг. — Какой чудесный человек.

Рамси и Клейн улыбнулись. Их босс часто делал подобные замечания. Однако Флеминг тут же перешел к делу:

— В фургоне найден блокнот, принадлежавший Джейми Гордон, но из этого еще не следует, что она сама туда его принесла.

— Совершенно верно.

— А у обитавшего там бродяги не было приводов в полицию?

— Пока мы ничего не смогли обнаружить. Отпечатки пальцев не удалось идентифицировать.

— Ладно. Мы созовем пресс-конференцию в полдень, чтобы сообщить о том, что бродяга мог находиться рядом с комплексом во время взрыва. Насколько я понял, описание бродяг из блокнота Джейми Гордон уже разосланы во все полицейские участки города.

Клейн и Рамси кивнули.

— Полицейские хорошо знают бездомных. Меня не удивит, если они в самое ближайшее время найдут кого-то из них и приведут к нам. Комиссар решил, что мы передадим копию семейной фотографии средствам массовой информации. Однако пресса ничего не должна знать о блокноте Джейми Гордон. Парней из криминалистической лаборатории предупредили, чтобы они держали язык за зубами.

— Мы им так и сказали, — подтвердил Рамси.

— История про бродягу даст средствам массовой информации пищу для размышлений, — продолжал Флеминг. — Они не сомневаются, что дочь Коннелли, пострадавшая во время взрыва, сама его устроила вместе со своим приятелем Шмидтом.

Тим встал, показывая, что встреча закончена.

— Ровно в двенадцать часов, — сказал он. — Кстати, вы неплохо поработали, парни. Впрочем, меня это не удивляет.

Три часа спустя на пресс-конференции было сделано сенсационное сообщение о возможном присутствии бродяги во время взрыва в Комплексе Коннелли. Копии фотографии молодой пары с ребенком стали всеобщим достоянием. После недельных рассуждений о поджоге, который устроили Кейт Коннелли и Гас Шмидт, новая информация позволила репортерам заполнить первые страницы газет свежими гипотезами.

К двум часам дня фотография, сделанная более сорока лет назад в скромном домике на Стейтен-Айленде, появилась в Интернете.

Фрэнк Рамси, в отличие от Натана Клейна, считал, что снимок как-то связан с бродягой.

— Могу спорить, что фотографию кто-то выбросил на помойку, когда наводил порядок в доме, — сказал Натан. — Когда подруга моей жены Сары, Кэт Леблан, потеряла бабушку, ей достались ящики, забитые старыми снимками. Большинство из них были сделаны восемьдесят или девяносто лет назад — кузены бабушки, люди, которых Кэт никогда не видела. Сара спросила у нее, собирается ли она притащить все это домой и засунуть в подвал, чтобы через тридцать или сорок лет их дети выбросили всё не глядя.

— И что сделала подруга твоей жены? — спросил Фрэнк, вспомнив, что у его собственной матери лежат полные коробки фотографий давно умерших родственников.

— Кэт сохранила снимки бабушки. Потом оставила те, на которых были известные ей люди, а остальные порвала и выбросила.

— А я все равно считаю, что фотография из фургона окажется полезной, — настаивал на своем Фрэнк. — И мне очень хочется нанести Лотти Шмидт еще один визит. Ответ по запросу из Внутренней налоговой службы должен прийти сегодня. Если Гас Шмидт действительно заплатил налоги после выигрыша в лотерею, то, как говорит мой отец, я готов съесть свою шляпу.

— Твоей шляпе ничего не грозит, — заверил Клейн. — Я позвоню туда сегодня и скажу, что на этот раз срочно — значит срочно.

Глава 48

Социальному работнику Ширли Мерсер, привлекательной черной женщине лет пятидесяти, поручили навестить Клайда в больнице. Она появилась возле его постели в палате в Беллвью [15] во вторник во второй половине дня. Он принял ванну, его побрили и подстригли. Клайд страдал от серьезного бронхита, но за девятнадцать часов, которые здесь провел, его температура стала нормальной, и он хорошо поел. В самое ближайшее время Клайда должны были выписать, и Ширли организовала его переезд в одну из гостиниц, которые находились на городском содержании.

Перед тем как навестить Клайда, Ширли изучила его досье. Персонал ночлежки, где он потерял сознание, знал о нем совсем немного. Он довольно редко появлялся там и каждый раз называл другую фамилию. Однако они считали, что имя он говорил правильно. Он всякий раз заявлял, что его зовут Клайд. Клайд Хант, Клайд Хантер, Клайд Холлинг, Клайд Хастингс. Хастингсом он назвался прошлой ночью, когда пришел в себя и ждал приезда машины «Скорой помощи».

Регулярные обитатели ночлежки сказали директору, что знают его уже много лет.

— Он всегда сам по себе. Приходит и уходит один. Ни с кем не хочет разговаривать. И приходит в ярость, если кто-то подходит к нему на улице. А в последние два года его никто не видел ночью. Все решили, что он нашел себе убежище.

Еще один бродяга заявил, что в субботу вечером Клайд ударил Сэмми, когда тот попытался провести ночь рядом с ним в дверном проеме.

«Однако у него не было приводов в полицию и судимостей», — отметила Ширли. Очевидно, он уже много лет был бездомным. Клайд сказал медсестре, что ему шестьдесят восемь лет, что могло соответствовать действительности. И лишь одно не вызывало сомнений: если он останется на улице, то умрет от пневмонии.

Вооружившись этими сведениями, Ширли уселась возле Клайда. Его глаза оставались закрытыми. Хотя кожа на лице покрылась пятнами, а от крыльев носа к уголкам рта шли глубокие морщины, она видела, что в молодости он был красивым мужчиной.

Мерсер прикоснулась к его руке, он тут же открыл глаза и резко приподнял голову.

— Прошу меня извинить, мистер Хастингс, — мягко проговорила она. — Я не хотела вас напугать. Как вы себя чувствуете?

Клайд опустил голову на подушку и посмотрел на доброжелательную женщину, сидевшую возле его постели. Потом у него начался приступ тяжелого хриплого кашля. Наконец приступ прошел, и он снова с облегчением опустился на подушку.

— Не слишком, — ответил он.

— Очень хорошо, что вас доставили сюда вчера вечером, — сказала Ширли. — В противном случае у вас бы уже началась пневмония.

Клайд смутно помнил, что потерял сознание, когда вошел в ночлежку. Потом ему в голову пришла другая мысль.

— Моя тележка! Мои вещи! Где они?

— Персонал больницы все сохранил, — быстро ответила Ширли. — Клайд, ваша фамилия действительно Хастингс?

— Да. А почему вы спрашиваете?