И мамочка перестает танцевать, и папа больше не поет и… он никогда…
Наконец температура спала, и Кейт погрузилась в глубокий сон, несущий отдых, так и не сумев додумать фразу.
В ночь со вторника на среду Джек Уорт плохо спал. Внезапно у управляющего фабрики оказалось много свободного времени, и теперь его мучили мысли о подозрениях, которые даже не пытались скрывать пожарные инспекторы, когда он объяснял отсутствие камер слежения и наличие сломанного фургона. Его не покидали раздражение и тревога.
«Что мне теперь делать? — спросил он себя, уловив в окне своей спальни первые признаки восхода. — Вздрагивать каждый раз, когда зазвонит телефон? Ждать нового визита инспекторов?»
В половине шестого утра среды Джек отбросил в сторону одеяло и встал.
«Интересно, какую часть территории комплекса успели вчера расчистить? — размышлял он. — Если страховые инспекторы разрешили начать расчистку, значит, они больше не рассчитывают на новые находки. Очевидно, теперь полицейская охрана комплекса снята. Пожалуй, мне следует туда съездить и посмотреть, что там происходит, пока работы не возобновились».
Приняв решение, Джек надел спортивный костюм, толстые носки и кроссовки.
«Если я задержусь, чтобы принять душ и побриться, то могу столкнуться с кем-то из рабочих, — подумал он. — А мне это совсем ни к чему. Пожалуй, следует отправиться во Флориду и провести там зиму. Мне нужно привести себя в порядок. Я набрал лишних десять фунтов. Или даже двадцать».
Уорт отбросил эти мысли.
В последнее время он все чаще замечал презрительное выражение в глазах женщин, с которыми начинал болтать в баре. Он никогда не позволял своему парикма*censored*у Дому коротко его стричь. Дом уже давно его к этому призывал. «Джек, я знаю, что леди любят погружать пальцы в твои рыжеватые светлые волосы. Ты мне сам говорил. Только теперь они потеряли свой прежний цвет».
«Теперь многое перестало быть прежним», — вздохнул Уорт.
Он выключил свет на лестнице, спустился вниз, прошел через гостиную и кухню, не замечая ничего вокруг. Дом, который Джек Уорт делил с женой, уже довольно давно стал для него местом, где он только спал. Ему хорошо платили за работу в Комплексе Коннелли. Раз в неделю приходила женщина и наводила порядок, этого вполне хватало. Он всегда был аккуратным человеком. Летом работающий за наличные ландшафтный дизайнер приводил в порядок лужайку и сад, зимой убирал снег.
Джек высоко ценил свою свободу. Новой «миссис Уорт» больше не будет. И ему не придется платить за колледж еще одного ребенка.
Когда Джека посещали подобные мысли, он всегда начинал злиться. Парень даже не носил его имени. И когда этот вопрос решался в суде, его бывшая сказала ему, что ее муж, богатый врач, будет счастлив заплатить за колледж Джонни, когда тот закончит школу.
«Я сказал им, что никто не будет платить за колледж моего сына, — подумал Джек, захлопывая дверь между кухней и гаражом и садясь в свой «БМВ». — Я знаю, они хотели, чтобы я не имел к ним отношения. Глупо. И уже со следующего года мне придется платить за его учебу».
Но кто знает? Может быть, теперь, когда богатенький доктор узнает, что Джек лишился работы, он скажет: «Я настаиваю…»
«Настаиваю, — саркастически хмыкнул Джек Уорт, нажимая на кнопку, открывающую дверь гаража и выезжая наружу. — Да, может быть».
Было всего пять минут седьмого, и первые машины только начали появляться на дороге. Пройдет всего час, и каждый квартал превратится в парковку. Добро пожаловать в большой город.
Хотя после взрыва прошло меньше недели, подъездная дорожка к комплексу выглядела странно и пугающе. Должно было произойти что-то еще. Нечто большее.
В обычный рабочий день он подъехал бы к главному входу в комплекс. Но сейчас Уорт решил действовать иначе. Его «БМВ» хорошо знаком охранникам и камерам слежения соседних складов, а он не хотел, чтобы кто-то заметил его ранний визит. Поэтому Джек покатил к служебному входу. Вокруг комплекса возвели временную ограду, чтобы внутрь не проникли посторонние. Джек поставил машину и легко перепрыгнул через ограду.
«И они говорят мне о безопасности», — мысленно возмутился он.
Уорт повернул, чтобы подойти к парковке, где останавливались фургоны и где прежде стоял разбитый фургон. Именно в этот момент он увидел оранжевый плакат «ОПАСНО» и понял, что часть асфальта ушла в провал. Уорт решил проверить, насколько тот глубокий.
Подойдя к оранжевой ленте, Джек заглянул вниз. Это была восточная граница комплекса, и косые солнечные лучи открыли тайну, так долго скрываемую асфальтом.
— Нет! — прошептал Джек. — Нет!
Он смотрел на медальон на шее скелета молодой женщины, которая когда-то была Трейси Слоун. Медальон неразрывно связывал Трейси с ним.
Клайд проснулся в среду утром и заморгал — яркое солнце слепило глаза. Он чувствовал себя отвратительно, его бросало то в жар, то в холод, но больше в жар.
«Где я?»
Иногда после того, как Клайд выпивал слишком много вина, он задавал себе другой вопрос: «Куда я иду?»
Хотчкис покачал головой и принялся вспоминать события последних дней. Ночлежка. Больница. Его фотография на экране телевизора.
Что, если Пегги и Скип ее видели? Пегги вышла замуж за другого, а Скиппи вырос, считая этого парня своим отцом. Все его награды за Вьетнам почти наверняка спрятаны где-нибудь на чердаке. Если их вообще не выбросили.
Он заставил себя мыслить разумно, хотя голова раскалывалась от боли. Если они сумеют отследить происхождение фотографии и узнают, кто он такой, и даже если Пегги и Скип отойдут в сторону, полицейские будут продолжать его разыскивать. А что, если они решат, будто взрыв устроил он?
Женщина по имени Ширли. Симпатичная леди. Она действительно о нем тревожилась. Но она думала, что он останется в этой дыре. Клайд приподнялся на локте. Он начал смеяться, но очень быстро его хриплый смех превратился в приступ кашля. Где таблетки, которые она дала? Он принялся шарить в карманах плаща, который ему выдали в больнице. У него были глубокие карманы, и это понравилось Хотчкису. Он сможет положить туда разные вещи. Но он жалел о своей старой куртке — ее не вернули.
Когда туристы видели эту грязную убогую куртку, они начинали его жалеть. И в чашке появлялись доллары. Клайд решил, что должен избавиться от плаща и сделать дырки в новых тяжелых теплых штанах. Он чувствовал себя в них как детеныш тюленя. Довольный, теплый детеныш тюленя. Людям нравятся маленькие тюлени, но они не дают им денег.
«Мне нужно выпить, — подумал Хотчкис. — Интересно, где же я спал?»
Он огляделся по сторонам и крякнул от удивления. Каким-то образом он умудрился добраться до Причалов Челси, расположенных на берегу Гудзона, неподалеку от Виллиджа. Постепенно у него в памяти начал всплывать вчерашний день. Добрая Ширли попрощалась с ним в отеле.