Еще через десяток метров заросли стали редеть. Участок за домом делился на две части. Ухоженный сад и девственный лес были разделены широкой полосой малины. Похоже, такой контраст был намеренно задуман хозяйкой.
Вадим с Самсоном, малость ободравшись, аккуратно протиснулись в заросли малины, откуда через редкий молодой сад прекрасно просматривался задний двор особняка.
Собственно двором данный участок называть было бы не совсем правильно и даже – грешно. Широкие стеклянные двери, расположенные в центре здания, выходили на большую, увитую виноградными лозами террасу, с которой мраморные ступени спускались к бассейну. Справа, ближе к саду, стояло одноэтажное строение из светлого калиброванного бруса, вероятно баня – под козырьком крыльца на стене ровным рядком висели веники.
Слева от террасы находился навес, под которым стоял мангал, густо усаженный шампурами. Крепкий парень в джинсах и майке колдовал над шашлыками: помахивал над углями небольшой фанерной лопаткой, переворачивал их, сбрызгивал вином из светлой бутылки с длинным горлышком. Синеватый дымок расползался по окрестностям, разнося запах жареного мяса.
На террасе у белого пластикового столика, густо уставленного разноцветными и разнокалиберными бутылками, в креслах, нежась на солнце, сидели двое – мужчина и женщина. Оба были в купальных костюмах: он – в плавках, она – в смелом купальнике, если можно так оценить две тоненькие изящные ленточки, более открывающие, чем скрывающие впечатляющие формы. Потягивая что-то светлое из высоких фужеров, они разговаривали. В основном болтала женщина, а мужчина изредка вставлял короткие реплики, вызывающие у его собеседницы заливистый смех.
– Чтоб я так жил... – пробурчал Самсон. – Это и есть тот объект, к которому мы так стремились. Господин Ясенев Владимир Михайлович, сорок восьмого года рождения, думский деятель, крупный держатель акций «Сибвеста», и прочая, и прочая, собственной персоной. А дама с роскошными линиями, надо полагать, владелица сего шале гражданка Заславская. Сердце мне вещует, что между ними существует некая душевная связь, и не ошибусь, если скажу, что и телесная. Он мужчина видный, хоть и в годах, и она, опять же, женщина в соку и при соответствующих интересах. Думаю, не для светской беседы он сюда прибыл, сообщив благоверной, что, не щадя живота своего, бьется в далекой Самарской губернии за процветание нефтяной компании.
– Ты что, Толя, решил подработать в полиции нравов? – усмехнулся Вадим. – Дама, конечно, аппетитная, но меня сейчас больше заботят шашлыки.
– Следуешь поговорке: «Кому нравится попадья, кому попова дочка, а мне вареники», – тихонько хохотнул Самсон. – Я бы сейчас тоже не отказался от шашлычков и вина белого, холодненького.
– Да нет, меня другое волнует, – озабоченно прошептал Вадим. – Посмотри внимательнее: на огне восемь шампуров и лежат подготовленные, еще сырые, столько же. Для двоих, мне кажется, многовато.
– Может быть, гостей ждут? Или Ясенев, проглот, штук по пять зараз приходует?
– И такое возможно. Только все равно, не нравится мне эта идиллия, – сказал Вадим и сокрушенно покачал головой. – Хоть что со мной делай, не нравится и все!
– А мне кажется, зря ты себя накручиваешь. Шашлыки могут заодно и для обслуги готовить – должны же они как-то питаться. И версию гостей не стоит отбрасывать. Надо нам побыстрее начинать. Вдруг кто действительно нагрянет?
– Хорошо. Я выдвигаюсь к бане, а ты начинай с шашлычника. Долго с ним не возись, с ходу глуши и скачками на террасу нейтрализовать женщину. Моя задача – взять Ясенева. Как стреножим, сразу уходим в дом. Доктор убирает туда же шашлычника – дашь ему команду. Снаружи должен быть порядок, как будто ничего не произошло. Колоть депутата будем в помещении.
Вадим, скрываясь за кустами, перебежками ушел вправо почти до забора, и уже не прячась, пользуясь тем, что баня закрывала обзор, переместился под ее бревенчатые стены. До террасы было не более двадцати метров. Осторожно выглянув из-за угла, он определил себе траекторию, по которой совершит спурт, и, напрягшись, стал ждать сигнала.
Задача по захвату Ясенева была не из трудных, однако Вадима не покидало чувство некоторого дискомфорта и даже тревоги. Он подмечал мелкие шероховатости, такие как шевельнувшаяся в окне занавеска, излишек шашлыков и, как ему чудилось, несколько искусственное безлюдье. Может, в этом доме так заведено, что вышколенная прислуга не мозолит глаза хозяйке и гостям, но вот с охраной не совсем все понятно. По писаным и неписаным канонам, хоть один бодигард, но должен маячить на горизонте, оберегая драгоценное тело депутата. А с другой стороны, эту роль может выполнять и тот крепкий парень, что возится с шашлыками. Можно придумать оправдание всему, что его тревожит, но все равно предчувствие какое-то недоброе, нехорошее...
Негромкий переливчатый свист вполне гармонично вписался в окружающие шумы и вряд ли привлек внимание посторонних, но Вадим, напряженно ожидавший сигнала, воспринял его как выстрел стартового пистолета. Сорвавшись с места, он рванул что есть мочи из-за бани и в несколько прыжков преодолел расстояние до террасы.
Похоже, Самсон опередил его на доли секунды и появился на сцене чуть раньше. Ясенев с подругой не заметили приближение Вадима, так как их внимание привлекли движение и суета справа. Видимо, Толе не удалось бесшумно вырубить охранника, из-под навеса донесся металлический звон. Депутат с дамой повернули головы в ту сторону и пропустили рывок Викинга.
Уже влетев на террасу, он заметил, как испуганная женщина, изменившись в лице, приоткрывает рот. Предупреждая визг, Викинг подскочил к ней и легонько ребром ладони скользнул по гортани. Готовый вырваться крик замер в ее груди, и наружу вышел только негромкий сиплый хрип. Не останавливаясь, Вадим развернулся к Ясеневу, застывшему в кресле, и изготовился для удара. Однако бить не пришлось. Депутат начал медленно поднимать вверх руки, показывая, что не будет оказывать сопротивление.
Викинг рывком выдернул его из кресла и, толкая, бегом увлек в дом. Самсон уже был рядом. Галантно подхватив осипшую, пытавшуюся прочистить горло кашлем даму за талию, он энергично поволок ее следом. Остановившись на пороге, Самсон отсемафорил знаками подоспевшему Доктору, чтобы тот срочно перемещал со двора в особняк вырубленного шашлычника.
Бросив Ясенева лицом вниз на диван, Викинг оглянулся по сторонам и, увидев свисающий с жалюзи тонкий шнур, кивнул на него Самсону. Тот, силой усадив женщину на стул, вскочил на подоконник, ножом обрубил шнур у самого потолка, а потом разрезал на три части и по-братски поделился с коллегами. Вадим окинул взглядом огромный холл и расстроился: все красиво, современно и стильно, и, естественно, нет ни скатерти, ни салфетки.
Повернувшись к Доктору, возившемуся с парнем, бросил:
– Рви его майку на повязки и кляпы.
Через несколько секунд подготовительный этап завершился. Ясенев сидел на диване со связанными руками и повязкой на глазах, хозяйка, легонько прикрученная для порядка к стулу и развернутая лицом к стене, и шашлычник на полу, еще не пришедший в себя, в дополнение к тем же аксессуарам, что и у депутата, имели во рту по кляпу. Самсон с Доктором заняли позиции у дверей, выходящих в сад и на лужайку перед домом.