Я снова «зацепился» за последним БМП Бандеры, и нам с Сомиком оставалось только следить за его движениями. Куда он — туда и мы. Дело незамысловатое, правда, не считая того, что БМП может пройти там, где нам не под силу. Однако ехали мы по вполне накатанной дороге, так что никаких эксцессов с передвижением не происходило.
Сначала мы двигались на север, в сторону нашей артиллерийской батареи и ПХД, которые так и не сдвинулись с места, но дойдя до какой-то ведомой высшему командованию точки, повернули на запад.
Канонада приближалась. Стоял треск от автоматной стрельбы. Он то усиливался, то, наоборот, утихал, в зависимости от того, приближались мы к городу, или отдалялись от него.
В конце — концов, я понял, что Новогрозненский мы плавно обходим с юга, к самому городу особо не приближаемся, и это меня несколько озадачило. По-видимому, в городских боях нас использовать не решались. Я подумал, что, скорее всего, опять поручат что-нибудь блокировать.
К югу от города еще лежал снег. И чем выше мы забирались, тем снега было больше. Очень хорошо, что вместо солнца над нами нависли темные, мощные, непробиваемые тучи. Сразу заметно потеплело, и явно утих резкий ветер, который так доставал меня, (да и всех, наверное), там, над Аллероем.
Это, собственно говоря, было все, что меня радовало. Ко всему остальному я уже давно относился как-то, неожиданно даже для себя, индифферентно. Слава Богу, у меня ничего не болело, но эти бесконечные бессмысленные переезды и безделье меня порядком утомили.
Меня лично очень злило, что за все то время, что я уже провел в Чечне, нам не разу не удалось отстреляться из минометов. Даже хотя бы для того, чтобы их элементарно пристрелять. Все что у меня было из нужных приборов, так это только бинокль. Таблиц стрельбы у меня тоже не было. Еще в части я переписал себе в обычную тетрадку самые необходимые данные, но все-таки очень хотелось бы их перепроверить и, при необходимости, подкорректировать. Однако такой возможности у меня до сих пор не было. Если Серега и Вовка уже устали от стрельбы так, что прицелы отражались у них в воспаленных глазах, то для меня все это было чисто абстрактным понятием…
Так, наша, доселе единая, как змея, колонна начала растекаться на ручейки. Вон пошел ручеек роты Тищенко, вон ручеек роты Бессовестных, а вот и мы повернули в другую сторону.
На головном БМП Бандера энергично махал руками. Он явно радовался. Еще бы, если меня все достало, то ему вообще смерть было сидеть на одном месте. Грязь, летевшая из-под гусениц, ровным слоем накладывалась на лица пехотинцев, сидевших на броне, и постепенно они превращались в трубочистов.
«Моем, моем трубочиста — чисто — чисто, чисто — чисто!». Я неожиданно вспомнил стихотворение «Мойдодыр», и заржал. Сомик посмотрел на меня очень странным взглядом. Наверное, подумал, что я потихоньку схожу с ума.
«Да нет, друг Сомик! Я-то как раз нормален. Только сумасшедший и может быть нормальным в таких условиях», — мысленно ответил я своему водителю, но вслух ничего не сказал. Еще чего не хватало! Тогда он точно решит, что я чокнулся.
Горящий город становился все ближе. Нет, он не горел так, как древний Рим, по слухам, подожженный самим же императором Нероном. Горели отдельные дома и сооружения. Но пылали красочно, и черный дым поднимался в небо огромными черными воронками. Перестук очередей усилился.
Все. Теперь мы были точно посредине южной оконечности Новогрозненска.
— Стой! — Закричал Степан, одним огромным прыжком слетая с брони. — Окапываемся к бою!
Пока Бандера занимался своими проблемами, я начал готовить собственную позицию.
Для этого я лично обошел свой участок, и наметил места для минометов. Так, чтобы полету мины ничего не препятствовало, сам миномет было не очень видно со стороны, и чтобы в линии прицеливания не было никаких помех. Естественно, без тени сомнения я выбрал позицию для стрельбы по городу.
— Так, бойцы, — сказал я. — Окапываемся быстро, но качественно. Приказ на открытие огня может быть в любую минуту. Кроме того, могут также успешно стрелять и в нас. Так что хорошие окопы — это в ваших личных интересах.
Боев шмыгнул, Абрамович почесал нос, а Адамов сплюнул. Они без рассуждений развернулись, и принялись орать на своих подчиненных. Работа закипела. Я же взял бинокль, и попытался обнаружить хоть какие-то возможные цели. В городе явно кто-то бегал, кто-то в кого-то стрелял… Но кто и в кого? Ни хрена не разберешь! Все же одеты одинаково!
Это только наших бойцов можно отличить от противника за несколько километров. У них одноцветные бушлаты, а у некоторых кроме шинели ничего нет. Кто из дудаевцев ходит в шинелях? Вопрос риторический. Вот тут все сразу видно.
А вот все остальные — и части из более цивильных районов СКВО, из Сибири, из-под Москвы, из Калининграда, не говоря уже о спецназовцах и ОМОНе, все в камуфляже. У них все камуфлированное. И прически, наверное, камуфлированные тоже. Их от чехов не отличишь. Мне кажется, что их всех с одних и тех же складов и снабжают. А что? Днем папоротник на службе — выдает имущество военнослужащим, а ночью — бизнес. Продает то же самое боевикам. Сам не видел, врать не буду, за руку не ловил. Но слухи такие у нас тут ходят.
Через несколько мгновений в поле моего зрения все-таки кто-то появился. Маленькие фигурки, похожие на юнитов компьютерной игры, показались между домами. Они двигались очень быстро, часто стреляли, и куда-то отступали. Но кто это? Наши ли отходят, или боевики откатываются?
Вообще-то, мне стало нехорошо. Это я здесь нахожусь в относительной безопасности, смотрю на бой со стороны, и это вызывает у меня только любопытство. Люди там — в городе — сражаются насмерть. Для них любое движение может стать последним в этой жизни. У них не игра… Нет, игра! Но только со смертью.
Меня передернуло. И тут же, как будто в унисон с моими мыслями, рядом просвистела шальная пуля. Я поежился, и вышел из задумчивости. И сразу убрался с открытого места.
Окопы под минометы были готовы. Бойцы сидели на ящиках, и ожидали дальнейших указаний. Я стоял посреди позиции молча, в ожидании Степана. Он, впрочем, не замедлил появиться.
— Вы чего тут сделали? — спросил он. — Стрелять-то надо в другую сторону!
У меня отвисла челюсть.
— Куда?! — переспросил я, подумав, что, наверное, ослышался. — В лес что ли?
— Да, да! Именно в лес, — сказал Степан. — Наша задача, не дать пройти помощи к боевикам с этого направления. Мы просто блокируем город.
Я снял шапку, вытер вспотевший лоб, вздохнул, и повернулся к подчиненным.
— Давайте еще в ту сторону позицию оборудуем.
— Зачем? — вскинулся Боев.
— А затем, — веско ответил я. — Что возможно, нас атакуют как раз оттуда. На помощь осажденным чехам идут другие. Наша задача — их не пропустить. Ясно?
Я немного приврал, конечно, но эффект был важнее. Возможность непосредственной встречи с противником лицом к лицу показалась моим бойцам уже не столь вдохновляющей как когда-то. Во всяком случае, за рытье окопов и укрытий они принялись с еще большей энергией, чем даже раньше. В результате позиция была оборудована с рекордной скоростью, и ко второму пришествию Бандеры я был полностью готов. Он удивленно покрутил головой: