В общем, версий и догадок могло быть сколь угодно. Главное, что генерал Веклемишев, не вникая глубоко в сущность, сумел распутать узел проблемы.
Узнав о похищении Маши и шантаже Славичем Станислава, Вадим Александрович, как уже сказано, немедленно вернулся из зарубежной командировки.
Обстановка с кадрами была напряженной, еще четыре человека, которых Веклемишев смог привлечь к операции, погоды не сделали. Если и раньше работа его малочисленной команды шла в напряженном режиме, то после прибытия генерала они перешли на круглосуточный, без сна и отдыха режим работы. Им предстояло решить сложнейшее уравнение с многими неизвестными и жесточайшим ограничением во времени и средствах.
Приняв за основу факт, что акция с участием Станислава должна совершиться в Украине, а это случилось уже после его отъезда из Москвы, то есть за двое суток до планируемого покушения, стали прокачивать возможные варианты. От прямого официального сотрудничества служб безопасности отказались ввиду сложности, если не сказать, невозможности межгосударственных отношений и вполне естественных и многочисленных бюрократических препон. На согласование действий могло уйти слишком много времени. И, как показали события, а точнее – документы парней в котельной, сделали это совершенно правильно.
Веклемишеву пришлось подключить личные контакты как в России, так и на Украине, в том числе и в высшем эшелоне власти, чтобы в кратчайшие сроки получить информативную и силовую поддержку. Если говорить откровенно, его команда работала в сопредельном государстве нелегально. А вся помощь, оказанная им бывшими и настоящими сотрудниками служб безопасности, госучреждений и силовых подразделений, была частной и не всегда безвозмездной.
Параллельно с международными делами шла напряженная работа с информацией, отработанной командой Веклемишева. Собственно, с самим Станиславом проблем не было, он находился под неусыпным контролем. Каждый шаг его прослеживали с помощью спутникового слежения за мобильным телефоном и визуального наблюдения.
Самой большой проблемой являлось определение места, где содержат похищенную Машу. Единственной зацепкой был опять же спутниковый пеленг телефонных разговоров Славича с Белявским. Переговоры Стаса со Здравко, которые тот вел с мобильного телефона девушки, записать сумели, однако запеленговать не смогли. На тот момент люди Веклемишева не были готовы к такому развитию событий.
Координаты мест, откуда Славич связывался с Белявским, были определены достаточно грубо. Звонок из густонаселенного жилого района Киева делал розыски в этой точке практически невозможными. За короткое время прочесать три десятка многоэтажных домов и определить квартиру, в которой, возможно, находится девушка, было просто нереально. А вот пеленг разговора из киевского пригорода, из небольшого коттеджного поселка решили тщательно проверить. И он дал положительные результаты. Правда, окончательно определиться с тем, что Машу содержат в одном из особняков, смогли лишь тогда, когда на место доставили прослушивающую аппаратуру и тепловизор. И произошло это уже поздним вечером за несколько часов до планируемого покушения.
Определившись с местом, где Славич прятал Машу, Веклемишев переключился на Станислава. К тому моменту он уже с большой долей вероятности предполагал, кто именно является объектом заказа. Церемония закладки нового завода не являлась тайной, как и состав присутствующих на празднике. Однако проявлять активность на тот момент Вадим Александрович не решился. Он предполагал, что Стас будет находиться под постоянным наблюдением людей Славича или тех, на кого он работает. Начни Веклемишев операцию по освобождению Маши, Станислав мог бы оказаться в сложном положении, ему грозила смертельная опасность. А если генерал сорвет Стаса с позиции, жизнь девушки не будет стоить ни гроша. Нужен был временной задел, небольшая фора для относительной свободы действий.
Славич и его боевики не должны были догадываться до начала штурма особняка, где прятали Машу, что Станислав вышел из-под их контроля.
Вадиму Александровичу пришлось опять напрячься, подключить все возможные связи на самом высоком государственном уровне.
Незапланированный утренний телефонный разговор по инициативе российского премьер-министра на газовую тему нарушил планы его украинской коллеги. Результатом явилось то, что из администрации премьер-министра Украины поступило указание отложить церемонию на три часа. Такого временного задела было более чем достаточно, чтобы снять Стаса с его позиции на трубе и доставить в коттеджный поселок на другом берегу Днепра. Было, правда, серьезное опасение, что Станислава или его стражей в котельной хватятся, несмотря на то что их радиостанции должны были отвечать на запросы контролеров. Однако пронесло, для наемников Славича, засевших в особняке, штурм явился полной неожиданностью.
Полковник Радченко, чьи люди страховали команду Веклемишева, являлся командиром силового подразделения украинского управления внутренних дел, занимающегося борьбой с торговлей наркотиками. Естественно, к физической защите первых лиц государства и к борьбе с терроризмом он не имел никакого отношения. Зато хорошо знал Веклемишева по Афганистану, где их, еще лейтенантов, в свое время свела служивая судьба...
Станислав обратил внимание, что Вадим Александрович в разговоре тщательно обходит тему своего знакомства с Машей и Василием Васильевичем. Он помнил, как после освобождения девушка назвала генерала «дядей Вадимом», и отрицательную реакцию ее отчима на вопрос Стаса, не является ли она сотрудником спецслужб. Здесь явно было завязано что-то сугубо личное. Гадать Станиславу не хотелось, поэтому он задал Веклемишеву вопрос лоб. Точнее – почти в лоб.
Тема прошедшей акции иссякла, и в купе повисло молчание. Веклемишев, отвернувшись к темному окну, нахмурившись, о чем-то задумался.
– Вадим Александрович, а почему Василий Васильевич на нас с вами все время ругается и обзывает обидно? – вкрадчиво спросил Стас.
– Что? Как это обзывает обидно? – оторвавшись от дум, наморщил лоб Веклемишев. – Не понял!
– Меня Василий Васильевич все время паскудником гвоздит, а вас, товарищ генерал, в сводники записал, – с тихим злорадством доложил Станислав.
– Сводник, говоришь! – неожиданно зашелся в громком хохоте Веклемишев. – Ну, Василь Васильевич дает. Совсем крыша от поздней отеческой любви поехала. А тебя, значит, в паскудники определил? Ну, молодец, дядя Вася! Ну, ревнивец старый.
Отсмеявшись, генерал посерьезнел.
– Я вижу, нам, Стас, этой темы все равно не обойти, – с некоторой грустью сказал Вадим Александрович. – Поэтому послушай, что я тебе расскажу, и постарайся все, что услышишь, или практически все, тут же и забыть. Это семейная история, подробно в нее я тебя посвящать не буду, но и того, что ты услышишь, достаточно, чтобы сделать другого человека несчастным. Ты понимаешь, о ком я говорю.
– Я все понимаю, – махнул головой Станислав.
– Маша – дочь моего юношеского товарища Валерия Осколова. Мы вместе учились, хотели стать военными переводчиками, тесно дружили... Но со временем судьба и люди развели нас в разные стороны. Валерий, а точнее – его отец, высокопоставленный чиновник, выбрал ему профессию дипломата и перевел из Военного института в МГИМО. А я... тебе не стоит объяснять, кем я стал. Когда родилась Маша, Валерка настоял, чтобы я стал ее крестным отцом. Правда, крещение пришлось отложить на полгода в ожидании моего возвращения из очередной дальней командировки. Что касается Василия Васильевича, то он в свое время... тоже часто ездил в зарубежные командировки. Был одним из лучших. Мы с тобой не последние в своей профессии, но до его уровня нам еще расти и расти, как первокурснику до аспиранта.