– Решено, – сказал он глухо. – Я лично отправляюсь в Дубодам. Хватит – слишком долго мы терпели выходки этих сиятельных ничтожеств! И знайте: или я вернусь обратно с Таней, Ванькой и Ягуном, или у Тибидохса вскоре появится новый глава. И, клянусь Древниром, хотел бы я видеть, насколько уютно будет чувствовать себя в моем кресле выдвиженец Кощеева!..
– Это безумие, Сарданапал, – тихо сказала Великая Зуби. – Просто безумие. Как ни велика твоя магия, но Дубодам есть Дубодам. Причем сам он не так опасен, как тот миропорядок, который на нем держится.
– Дубодам – всего лишь тюрьма, хотя, возможно, и худшая из существующих. Если я испугаюсь ее настолько, что брошу своих учеников, то навсегда перестану уважать себя.
В глазах у Сарданапала сверкнули слезы. Медузия подошла к нему и взволнованно коснулась его запястья.
– Я горжусь тобой. Вот такого я тебя когда-то… – начала она тихо, чтобы слышал только он, но, внезапно спохватившись, что после пожалеет о своих словах, громко добавила: – Я лечу с тобой, Сарданапал! У Дубодама будут уже два врага!
– Три… Два плюс один всегда было три… – поправил Соловей О. Разбойник. – Ох, давненько я не свистел от души! Эх, Муромец, Муромец, за что ж ты меня так!..
– Я тоже в стороне не останусь. Я, конечно, сейчас не та, что в былые годы, но когда там мой Ягунчик… Уф! Перед глазами все так и прыгает! Ну попадись они мне! – взволнованно сказала Ягге. Старушка уже очнулась от потрясения.
– Угу. Когда там Ягунчик, де ментам не позавидуешь. Уж я-то помню, как ты воевала… – ухмыльнулся Соловей. Старушка благодарно взглянула на него.
– Эх вы! Прям уши вянут вас слушать! – взвился вдруг Поклеп. – Это же Дубодам! Понимаете, Дубодам! Разве вы не помните его во время магических войн? Снаружи еще куда ни шло, но внутри… Без заклинания, которое известно только в Магществе, нам Ваньку оттуда не вытащить! Сами только сгинете.
– Ты куда клонишь, любезный? Не мог бы ты выразиться более определенно? – сухо спросила Медузия.
– Да, Чума вас возьми, мог бы! Я лечу с вами! Хотя бы для того, чтобы не дать вам наделать глупостей! – отрезал завуч.
– Спасибо, друзья, спасибо! – растроганно сказал академик. – Я за то и люблю вас всех, что мы разные, но в решающие минуты мы всегда заодно. Поверьте, я всем вам благодарен, но стоит ли рисковать? Что произойдет с Тибидохсом, если все мы не вернемся? Это будет только на руку нашим врагам. Сюда нагонят заморских учителей, и это будет еще один Магфорд с его мрачной готикой, пестрой геральдикой и кучей непонятных отделений, где детей с десяти лет раз и навсегда сортируют по способностям… Хотел бы я знать, в какой Даундуй они засунут нашего Гуню!
– Супергуния… Он у нас такая лапочка! Я просто в отпаде! – шепотом поправила Гробыня. Она стояла за клеткой с книгами. Преподаватели ее не замечали, а то наверняка выпроводили бы.
Однако, раз решившись, никто из преподавателей уже не изменил своего решения. Сарданапалу пришлось уступить. Единственное, что ему удалось, – это отговорить от полета Великую Зуби. Он напомнил, что скоро наступит утро, ученики встанут и, не обнаружив в Тибидохсе ни одного преподавателя, могут повести себя непредсказуемо. Зуби же, несмотря на свою творческую рассеянность, голос в нос и любовь к сонетам, отлично умеет поддерживать дисциплину.
Преподаватели двинулись к двери, но дорогу им преградил Тарарах. Питекантроп, пребывавший в большом беспокойстве, грыз большой палец на руке.
– Я это… Мыслишка у меня одна имеется… – прогудел Тарарах. – Я так думаю, что Гоярына нам стоит с собой захватить. Сейчас уже к лету дело, он малость разогрелся, пошустрее стал – большая польза от него может быть. Пару ведер ртути в него влить да из следочка оборотня – в самый раз будет.
– Это же запрещено, – сказала Медузия.
– На игровом поле да, само собой, но это другое дело… – убеждал Тарарах.
– Ерунда! – заявил Поклеп. – Какой от него может быть прок? Старый дракон, годный лишь для драконбола.
– Это Гоярын-то годен только для драконбола? – обиделся питекантроп. – Знавал я его в годы магических войн! Он был о-го-го что такое! Армии не армии, да только полки-то от него точно улепетывали!
– Чушь! – снова заявил Поклеп. – Я против… Брать с собой на серьезное дело эту шумную образину! Нет, нет и нет. Да его одной искрой собьют!
– А ты, милый, встреться с ним в воздухе, там и поговорим. Хочешь искорку в него боевую пустить – пусти. Да только после не жалуйся, если он тебя малость подкоптит! Ну же, согласен? – сказал Соловей О. Разбойник, первым по достоинству оценивший замысел Тарараха.
– Бред! Я лицо должностное! Я не опущусь до схватки с заурядным ящером! Нет, нет и нет! – произнес завуч с некоторым волнением и в дальнейшие диспуты вступать уже не стал.
– Но с Гоярыном мы не сможем телепортировать!.. – начал было Соловей, но академик поправил его:
– Телепортировать? В Дубодам? Разумеется, это возможно, но телепортантам сложно остаться незамеченными. Они слишком сильно влияют на магическое поле и общую карму местности. Нет, добираться нам придется по воздуху. Решено: встречаемся через десять минут у подъемного моста. Наденьте, у кого есть, магические доспехи или на худой конец жилетки против сглаза и захватите полетные инструменты… Соловей, вам с Тарарахом хватит этого времени, чтобы привести Гоярына?
– Должно хватить! – кивнул старый разбойник. – Вот только ежели ртутью его поить – в десять минут не уложиться.
– Ничего, мы вас нагоним в пути, – успокоил всех Тарарах.
Питекантроп был невысокого мнения о способностях Сарданапала к полету, особенно если тот, как и прежде, отправится на ковре-самолете или магическом диване. Сам же он собирался лететь на драконе, что было в принципе возможно, хотя и редко практиковалось.
– Ну, тогда удачи! Не станем мешкать!
Вскоре кабинет опустел, и – словно не было ничего. Только яркие, почти минуту не прекращавшиеся вспышки семи радуг Грааль Гардарики доказывали, что большая группа магов только что покинула Тибидохс.
* * *