В Афгане, где ценился каждый более или менее плоский участок земли, он заботливо возделывался трудолюбивыми руками крестьян. Здесь были и виноградники, и сады, и даже небольшие лоскутки полей…
На все это «земледелие» было интересно смотреть с высоты, с плато. Парваз лежал в крохотной долинке, напоминавшей шахматную доску, только ее «клетки» не были четко расчерчены и имели разные размеры… Каждая такая «клетка» была огорожена каменным дувалом, примерно в метр высотой, и принадлежала какому-то одному хозяину, который и выращивал на ней то, что хотел. Ну и охранял соответственно!
Непонятно, почему, в общем-то, миролюбивые афганцы, которые по сути своей были земледельцы и скотоводы, брались за оружие против русских «шурави»… Вероятно, они думали, что защищают от захвата свои поля, размером с носовой платок… Непонятно другое – они, такие гордые и свободолюбивые, особенно из горных племен, добровольно уходили едва ли не в рабство к новоиспеченным баям, чтобы воевать под их началом и ничего с этого не иметь, кроме презрения и смерти!.. Но тут уж… Всем историкам известно, что нет более загадочной и непредсказуемой души, чем душа афганца!.. Вот как, к примеру, объяснить то, что кочевые племена пуштунов почти всю эту войну не просто помогали русским солдатам, а даже воевали иногда вместе с ними, устраивая засады на пакистанские караваны в пустыне Регистан? Потому, что в Регистане один песок, и у них не было своей плодоносной «недвижимости»? А так ли это?..
– Теперь минеры! – Капитан Игнатьев обернулся к Зурабу и Кахе: – Вы, мужики, к моему десанту, можно сказать, случайно прибились, но я этому, признаться, очень рад! Если бы не ты, Зураб, со своими минами, и не ты, Кабарда, со своим «летным» пулеметом, то за это время, что мы здесь торчим… Кто знает, может быть, уже от нашей «пятой заставы» ни хрена и не осталось бы, кроме воспоминаний. Я очень благодарен и тебе, сапер, и тебе, разведчик-пулеметчик… Поэтому к вам особая просьба в этом рейде!.. – Капитан замолчал на минуту и продолжил: – Постарайтесь уж, земляки, найдите мины и «растяги»! В том, что они там есть, я уверен! Их не может не быть! Просто надо сделать так, чтобы никто не подорвался! А для этого вам опять придется…
– Идти впереди всех… – закончил мысль командира Кабарда.
– Да, сержант… Впереди всех… И не просто впереди… Вам придется идти впереди головного дозора, мужики… Ваш отрыв должен быть не меньше тридцати метров от дозора, чтобы…
– В случае если мы что-то провороним и будет подрыв, то чтобы осколки не долетели до дозора? – спросил прапорщик Шенгелия. – Тогда расстояние должно быть не меньше пятидесяти метров, Миша!
– У «озээмки», насколько я знаю, радиус сплошного поражения 25 метров, а у «помки» и того меньше!
– «Сплошного»! Это ты правильно сказал, командир! Но есть еще и «веер рассеивания»! А его радиус намного больше!
– Зураб! – Капитан грустно улыбнулся. – Всего предусмотреть невозможно! У «Ф-1» радиус разлета осколков до 200 метров, а эти гранаты очень популярно используются и нами, и «духами» для «растяжек»! Так что, отпустить вас двоих на двести метров вперед от головного дозора?!
Прапорщик вопросительно посмотрел на Кабарду, и тот понял его взгляд.
– Так будет совсем хорошо, командир! – заговорил он с горячностью истинного горца. – Мы на склон с Зурабом два раза ходили мины устанавливать совсем одни! И до этого, еще в самом начале, когда пацаны подорвались, тоже только вдвоем!.. Мы сможем, да!..
Каха посмотрел на прапорщика Гущина, который шел в рейд за старшего, и опять обернулся к капитану:
– Скажи прапорщику, командир, чтобы мы далеко вперед ушли! С нами ничего не случится! У меня пулемет есть! – Кабарда встряхнул «ПКМом», с которым теперь уже не расставался ни на секунду. – И еще автомат! Отобьемся, если что, пока наши подоспеют!
– И как ты только все это на себе таскаешь, младший сержант? И «ПКМ», и автомат, и «эфок» полные карманы… Сколько их у тебя?
– Семь…
– А положено три…
– Это на всякий случай, товарищ капитан… Вдруг «растяжки» ставить придется, а нечем… Да и вообще! «Лимонка» в кармане никогда лишней не бывает!.. А насчет оружия… Автомат мой «штатный», за мной числится, мне его потерять никак нельзя! А пулемет не мой, но я обещал…
– Да-да! Помню эту твою сказку! Слямзил из вертолета полковника, командира авиаполка, пулемет с тремя боекомплектами, а ему самому навешал лапши на уши, что скоро вернешь!..
На это замечание капитана заулыбались все, кто был сейчас в «штабном» блиндаже. Все, кроме самого Кахи… Он свел на переносице густые брови и грозно посмотрел на командира:
– Зачем так говоришь, командир? Я мамой клялся, что верну пулемет! Я – мужчина! Мужчина сказал – должен сделать! И я сделаю!
– Ладно-ладно!.. Не обижайся – это я так сказал… – Капитан обернулся к прапорщику Гущину: – Значит, сделаешь так, Ваня… Саперов наших отпустишь вперед, на дальность визуального контакта! А уж сколько это в метрах получится, на месте разберетесь!.. Они постоянно должны быть на виду!.. Пулемет пулеметом, а «духи» могут выскочить из кяриза неожиданно и за вашей, Кабарда, спиной!.. Всяко бывает… Не хватало нам еще, чтобы пограничников в плен взяли!..
– Я не дамся!
– Я знаю, сержант… Но тебя, как и Зураба, могут ранить и захватить уже без сознания… И что тогда? «Без вести пропавшие»? Не-ет, мужики! У пограничников еще такого не было, и начинать эту традицию мне совсем не хочется! Наслышан я уже про эти дела… А матерям и женам каково, когда неизвестность?! Нет, мужики, только на удалении визуального контакта и не дальше – это приказ! Ясно?
– Так точно…
– Ну, вот и добре… – Игнатьев как-то странно вздохнул и сказал очень тихо: – А то… Видел я уже вот таких «соломенных вдов» в Москве… Год назад… Перед тем как сюда попасть… Это страшно, мужики… Эти женщины, они как живые трупы…
…Все это было полчаса назад… А сейчас разведчики, младший сержант Каджая и прапорщик-сапер Шенгелия, шли вдвоем по узенькой, едва заметной в слежавшемся снегу, тропинке к кишлаку Парваз вдвоем…
За их спиной шагали три десантника, штатные разведчики штурмовой группы, это был «головной дозор», но… Они оставались метрах в ста позади… «Настоящим головным» дозором были именно они, эти двое… И только теперь Кабарда понял, насколько оказался прав капитан, предупреждая их и приказывая не отрываться от основной группы!..
Здесь, у подножия плато, в тени гор, все было каким-то серым, угрюмым и зловещим! Казалось, что вот прямо сейчас выскочит из-за ближайшего камня пара-тройка замаскировавшихся в засаде «духов» и набросится на наших отчаянных разведчиков. А маскироваться среди камней с помощью серых войлочных покрывал они умели – десантники в этом убедились воочию.
Ребята волей-неволей вертели головами во все стороны так, что порой похрустывали шейные позвонки.
«…Вот это, бля, место!.. – думал Кабарда, ощущая, как по его спине от затылка и до самых пяток, пробравшись через голенища сапог, побежали несколько тысяч мурашек, а под шапкой потихонечку начинали шевелиться курчавые смоляные волосы. – Да здесь, наверное, сам шайтан живет!.. Хоть бы ишак закричал, что ли, или хоть бы пернул – уже спокойнее было бы!.. Мать твою!..»