Он взял дела детей, страдающих амнезией. Группа волонтеров обнаружила их на юге страны при каких-то странных обстоятельствах. Он взял в руки трубку и вздохнул. Когда его не станет, кто о них позаботится? Санук Аром подумал о докторе Блейк и погрузился в воспоминания, хранившиеся в глубинах его слабеющей памяти. «Ты не сможешь убежать от своего прошлого».
12 октября
Голые ноги Сириль утонули в пушистом ковре. Который час? Она не имела об этом ни малейшего понятия: в комнате было темно из-за закрытых ставней. Она крепко спала этой ночью и не видела снов.
Она поднялась, пошатываясь. В голове был туман.
«Где моя ночная сорочка?»
Она была совершенно голой. Сириль почувствовала, что ее мочевой пузырь вот-вот лопнет, на ощупь нашла дверь в ванную, открыла ее и, не включая свет, села на унитаз. Вокруг плясали тени. Сириль чуть приоткрыла глаза и проделала весь обратный путь до кровати. Но тут поняла, что голодна. Более того, она умирала с голоду. Она представила себе палку колбасы в холодильнике, кусок сыра, хлеб, и у нее потекли слюнки. Накинув халат, она нащупала ручку двери, ведущей в коридор, и повернула ее. Там было темно. Она закрыла за собой дверь и, держась за стену, направилась к гостиной. У Сириль было такое чувство, будто она плывет или все еще спит, хотя она и понимала, что движется вперед. Даже в махровом халате ей было прохладно. Она снова задалась вопросом, почему вдруг проснулась совершенно голой. Ее правая рука нащупала тайский консоль, затем бюст Будды из вулканической породы, привезенный из Индонезии.
«Кто закрыл ставни на окнах гостиной?»
Бенуа. Ему не нравилось, когда по утрам его будил солнечный свет. Ее окружали тени. Они скользили у нее под ногами, мелькали перед лицом. Не было слышно ни звука.
Сириль почувствовала себя как-то неуютно, но тут же подумала, что в ее возрасте глупо бояться темноты. Вытянув перед собой руки и аккуратно ступая, чтобы не натолкнуться на кресло или угол низкого стеклянного столика, она направилась к лампе с китайским абажуром, которая стояла справа от дивана.
Сириль была в нескольких шагах от нее, когда услышала жалобный стон. Он доносился от дивана. Вытянув руку, она нащупала провод и, перебирая его, добралась до кнопки-выключателя. Лампа слабо осветила гостиную, но постепенно свет стал ярче. Возле дивана лежал вытянувшись ее кот, как будто грелся на солнышке. Вот только в комнате не было солнца и он никогда не спал в этом месте.
Сириль наклонилась к нему.
— Все в порядке, Астор?
Кот с трудом повернул голову, и она увидела выколотые глаза. Два синих шарика, которые никогда больше не увидят дневного света. В глазницах блестели капли крови.
Дикий вопль Сириль разорвал тишину.
* * *
Когда Бенуа очнулся ото сна и присел на диван рядом с женой, Астор был уже мертв. Раны, нанесенные ему, привели к обширному кровоизлиянию, и животное невозможно было спасти.
Четверть часа спустя Сириль, завернувшись в халат, по-прежнему сидела на диване в полной прострации. Ее рука лежала на еще теплом теле Астора, завернутом в банное полотенце.
Она смотрела прямо перед собой, и в ее взгляде читалась скорее ярость, нежели подавленность. Она довольно долго молча размышляла над чем-то.
Когда Сириль наконец очнулась и собралась вытереть с ковра кровь, Бенуа ее остановил.
— Ничего не трогай. Я позвоню Ивону Местру, своему партнеру по покеру. Он инспектор седьмого округа. Если где-то здесь есть отпечатки пальцев Дома, их нужно зафиксировать, чтобы выдвинуть против него обвинение.
Смысл сказанных им слов наконец дошел до Сириль, и она отбросила в сторону губку и моющее средство. Она начинала осознавать, что произошло и что это значит. Дома больше не был просто пациентом, пришедшим к ней как к врачу. Он проник в их дом — и никто ничего не слышал! — и выполнил то, что собирался. Проблема профессиональная превратилась в проблему личную. Сириль оглядела комнату, как будто видела ее впервые. Она думала над тем, как этот сумасшедший сумел проникнуть в ее дом, как он мог ходить здесь так свободно, как он посмел приблизиться к ее коту…
— Дверь была закрыта на замок, ставни тоже закрыты. Как он сумел проникнуть внутрь? — громко спросила Сириль. И внезапно ее осенило. — Черт побери! Смежная дверь!
Взбешенная Сириль вскочила на ноги, переложила кота с рук на диван и бросилась к двери прачечной.
— Какой я была идиоткой! — крикнула она на бегу.
— Что такое? Ты куда?
— Она за все заплатит! Заплатит!
— Сириль! Что ты делаешь?
Сириль не удивилась, обнаружив дверь прачечной открытой. Выбежав на лестницу, она буквально взлетела по ступенькам и принялась изо всех сил стучать в дверь комнаты Мари-Жанны.
— Открывай! Слышишь меня, Мари-Жанна! Открывай сейчас же!
Никакого ответа.
— Открывай или я выломаю дверь! Я знаю, что ты там с этим ненормальным! Открывай!
Ошеломленная Мари-Жанна наконец открыла. Волосы у нее были взъерошенные, лицо заспанное.
— Что за шум? Что такое?
— Где он? — кричала Сириль.
Мари-Жанна протерла глаза.
— Кто?
— Дома!
Девушка сразу же проснулась, и у нее активно заработал механизм самозащиты.
— А что ему здесь делать?
Сириль уже не контролировала себя. Она оттолкнула Мари-Жанну, ворвалась в комнату… и сразу же поняла, что в ней никого нет.
— Где он?
Лишь немногие видели Сириль Блейк в таком состоянии. Мари-Жанна смотрела на тетю, как на инопланетянина.
— Успокойся, пожалуйста, Сириль. Я ничего не понимаю. Кого ты ищешь и почему?
— Не надо меня спрашивать, кого я ищу! Ты прекрасно это знаешь. Этот мерзавец проник ко мне в дом и… убил Астора!
Сириль села на кровать Мари-Жанны, пытаясь сдержаться и не расплакаться. Бенуа сел рядом, обнял ее и бросил на племянницу гневный взгляд. Мари-Жанна скрестила руки на груди — она была спокойна и полностью владела собой.
— Астор мертв?
Сириль всхлипнула.
— Дома покалечил его и… Да, он мертв.
— Я ничего не понимаю. С чего бы Дома стал это делать и почему ты считаешь, что он должен быть здесь? — спросила Мари-Жанна теперь уже откровенно вызывающим тоном.
— Разговаривай со своей тетей полюбезнее, будь добра! — одернул ее Бенуа. — И отвечай на вопросы.
— Дома болен, ему необходимо лечение, — едва слышно произнесла Сириль. — Он коллекционирует покалеченных животных. И он мог проникнуть к нам только через смежную дверь.
Мари-Жанна слушала ее со скептическим видом.