Многие видеоигры густо насыщены эпизодами насилия, что могло бы снижать у геймеров порог нетерпимости к нему в реальной жизни, но отмечено очень мало насильственных преступлений, связь которых с подобными развлечениями была доказана. Наиболее известное из таких преступлений случилось в 1999 году в школе «Колумбина», штат Колорадо, где двое учеников расстреляли насмерть учителя и двенадцать своих одноклассников, ранили еще двадцать четыре человека, после чего покончили с собой. Убийцы были буквально одержимы стрелялкой «Doom». Но в ходе следствия было также доказано, что они постоянно подвергались издевательствам. Итогом стала неудержимая ярость. Послужила ли игра детонатором для вспышки ненависти или, напротив, позволяла замедлить ее накопление и задержала наступление трагедии? Оба мальчика покончили с собой, так что на эти вопросы ответов нет, но проблема не так проста, как ее пытаются представить некоторые комментаторы.
В «Повелителе игры» профессор Грэм сообщает, что видеоиграми увлекается половина жителей Соединенных Штатов. Далеко не все эти игры связаны с насилием, но таких немало. Все же мы не видим сколько-нибудь заметного всплеска преступности, причиной которого можно было бы считать видеоигры. По-моему, имеет смысл не сосредоточиваться на теме насилия и посмотреть на игры с другой точки зрения — на их форму, а не на содержание. Не исключено, что уровни сложности, наряду с бесчисленным множеством решений и движений, спрессованных в каждой секунде игры, добавляют мышлению гибкости, а рефлексам — быстроты. В интеллектуальном смысле игра направлена на отработку навыков выживания в сложном и неоднородном обществе. Но это направленность особого рода, поскольку означает сосредоточенность на столь многих вещах, чередующихся в столь быстрой последовательности, что кажется, будто они происходят одновременно. В голову приходит параллель с многозадачностью. Некоторые обществоведы пренебрежительно утверждают, что подобное поведение — они называют его метанием по каналам, по аналогии с бездумным времяпрепровождением телезрителя, не задерживающегося ни на одной программе, — ведет к снижению глубины понимания и ограничению сферы внимания. Но я согласен со Стивеном Джонсоном, утверждающим в своей работе «Все плохое хорошо для вас»: игры вполне годятся для того, чтобы научить разум сосредоточиваться сразу на многих вещах и справляться с огромным числом задач. В недалеком будущем видеоигры смогут помочь нам опробовать новые способы функционирования мозга. Если капсулы времени учат нас, что вещи никогда не оказываются тем, чем мы их считаем, то видеоигры демонстрируют нам, что мы меняемся, причем иногда так, что сами этого не замечаем.