— Ох уж эти ужасные слухи. Откуда они пошли? — спросил Кавано. По лбу тек пот. Держать один темп с Разерфордом было не слишком просто.
— Мы хотели предложить вашей фирме работу. Про тебя мне сказал заместитель начальника.
Кавано кивнул. В распоряжении правительства имелся ряд служб, выполняющих операции по охране, таких, как «Секретная служба», Служба охраны дипкорпуса или Служба десантных операций, но периодически людских ресурсов этих организаций оказывалось недостаточно, и приходилось пользоваться услугами частных компаний.
— Все выглядело таким образом, что ты, Дункан и еще трое оперативников были стерты с лица земли вместе с клиентом. Разрушено одно из ваших укрытий, — продолжил Разерфорд.
— Заместитель сказал, что это за клиент и что за укрытие?
— Ни в коем случае, — ответил Разерфорд. Они сделали очередной поворот, и его дыхание уже не было таким легким. — Если бы он рассказал мне настолько много, я бы перестал доверять вашей фирме и работать с ней. Думаю, что он сказал мне все то, что сказал, лишь ради того, чтобы узнать, не слышал ли я чего-нибудь по поводу этого происшествия.
— А ты слышал? — спросил Кавано. На его куртке начали проявляться темные пятна.
— Ни звука.
Они вновь пробежали мимо пруда.
— Так что же произошло? — спросил Разерфорд.
— Ты сможешь сохранить это в тайне?
— Если бы не умел, Бюро давным-давно дало бы мне пинка под зад.
Вопрос был риторическим, а ответ — вполне ожидаемым. Если бы Кавано не знал из прошлого опыта их работы, что Разерфорд заслуживает доверия, он не рискнул бы встречаться с ним.
— Если ты не требуешь, чтобы я скрыл факты противозаконных действий или как-то повредил своей работе в Бюро, я сохраню в секрете все, что ты скажешь.
— Во-первых, слухи должны остаться правдой. Я мертв, и ты не видел меня и тем более не разговаривал со мной.
Некоторое время Разерфорд молчал. Когда они вновь выбежали на дорожку, с его подбородка капал пот.
— А что насчет Дункана и остальных?
— Вот если ты увидишь их, то это и будет настоящим видением.
— Погибли?
— Более чем.
— Как звали других оперативников?
— Чэд, Трэйси и Роберто.
— Спаси, Господь, их души. Я работал с ними. Я мог доверить свою жизнь каждому из них. А что с клиентом?
— Вот в этом-то и проблема, — ответил Кавано. В нем вскипал гнев. — Дункан, Чэд, Трэйси и Роберто погибли по его вине.
— Он повел себя беспечно и вынудил их подставиться?
— Он начал играть против нас.
Разерфорд сбавил темп, свернул с дорожки и остановился около кустов, поджидая Кавано. Они глядели друг на друга.
— Человек, которого вы защищали...
— Преднамеренно подставил нас под атаку. Проломил голову Роберто. Застрелил Дункана. Когда Чэда и Трэйси разнесло на куски, он оставил меня подыхать в горящем бункере.
Грудь Разерфорда подымалась и опускалась, он восстанавливал дыхание, одновременно пытаясь осмыслить немыслимое.
— Он работал на тех, кто напал на вас?
— Нет. Он убегал от них.
— Так зачем он...
— Мы объяснили ему, как обзавестись новыми документами, стать другим человеком и исчезнуть. Он решил, что для полной безопасности следует избавиться от нас. Одним шансом меньше, что враги найдут его.
— Такому человеку уготовано отдельное место в аду. Как его зовут?
— Дэниэл Прескотт.
— Впервые слышу.
— У него была собственная биологическая лаборатория, названная его именем.
— Не слышал о такой.
— По заданию Агентства по контролю за оборотом наркотиков он проводил исследования физиологического механизма привыкания. По его словам, в ходе исследований он открыл вещество, вызывающее привыкание, чрезвычайно простое в изготовлении.
Разерфорд озадаченно посмотрел на Кавано.
— Я постоянно работаю с Агентством и должен был бы знать об этом.
— Про разработки узнал Хесус Эскобар и попытался выкрасть Прескотта. Когда охрана Агентства не смогла обеспечить надлежащую защиту, Прескотт обратился к нам.
Разерфорд удивился еще сильнее.
— Это невозможно. Эскобара убили пару месяцев назад. Его картель распадается. Они вряд ли смогли бы вообще кого-нибудь выкрасть.
Кавано почувствовал, как земля поплыла у него под ногами.
— Должно быть, его хотел выкрасть другой картель, — сказал он, сам не веря своим словам. Происходящее показалось столь нереальным, что у него закружилась голова.
— Я бы знал об этом, — ответил Разерфорд.
— Но на сцену вышла вторая группа захвата. Они вели себя, как самый настоящий спецназ.
— Военные? А они-то каким боком в этом замешаны?
— Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить это.
Джэми сидела в машине. Мотор работал на холостых. Кавано начал набирать номер на панели таксофона, стоявшего рядом с принадлежащей магазину автостоянкой. Солнце клонилось к закату, и тени становились все длиннее.
На другом конце линии раздались три гудка.
— Алло? — послышался низкий голос Разерфорда.
— Это ресторан «Пекинская утка». Нам нужно подтверждение заказа на сумму сто двадцать шесть долларов, полученного с вашего телефонного номера, — сказал Кавано.
— У меня болит голова от глутамата натрия, который вы суете в вашу еду, — ответил Разерфорд. Его голос звучал так, будто его уже заранее мучит головная боль.
— А меня от него пучит, — откликнулся Кавано. Это был заранее условленный обмен фразами, означавший, что все в порядке.
— Нет никаких данных по поводу участия Прескотта или его лаборатории в исследованиях механизмов привыкания по поручению Агентства по контролю. Они обычно даже не занимаются такими вопросами. Это прерогатива Национального института питания.
Шум от машин, ездящих по стоянке, заставил Кавано плотнее прижать трубку к уху.
— Значит, мне надо искать там?
— Нет. Обратись к источнику.
— Если ты говоришь про лабораторию Прескотта, я провел целый день в библиотеке Университета имени Вашингтона. Ни в печати, ни в Интернете нет ни одного упоминания.
— Я нашел ее. Правда, нет никаких сведений о том, чем она занималась, но она находится...
Мимо проехал грузовик с неисправным глушителем.
— Что? Я не расслышал.
— Я сказал, что лаборатория находится в Бэйлис-Ридж, Вирджиния.