Дуган перевел взгляд на Сэндерса, стоящего в нескольких шагах позади меня. Он не назвал свою должность, но, очевидно, в этом не было нужды.
— Дайте нам пять минут, ладно?
Сэндерс отошел к церкви и расположился на скамейке.
— Мэр уже выдохся? — спросил Дуган.
— Думаю, да.
— Как он выглядел?
Я пожал плечами:
— Достаточно хорошо. Он не говорил ничего плохого о Брайене.
Дуган засмеялся.
— Истмен причинял нам много головной боли. Он выводил мэра из себя, так как знал, как тот работает и как работает система. Я всегда думал, что там было нечто личное.
— Брайен был крутым, — сказал я.
— Был. И я хочу кое-что сказать вам. Только между нами, о'кей?
— Конечно. Я всегда доверяю тому, кто меня увольняет. Нет проблем.
Дуган фыркнул.
— Вы ведь знаете, что я всего лишь мальчик на побегушках. Мэр и судья близкие друзья. Жена судьи главный жертвователь на нужды города, поэтому мэр им обязан, если вы меня понимаете.
— Понимаю. — Я старался удержать Энджелину. — Но тут есть нечто большее.
— Что вы имеете в виду?
— Помните, когда мы говорили о Мэлколме Харрисе?
Дуган кивнул.
— Вы знаете, кто был его контактом здесь, в Колорадо?
Он покачал головой.
— Обри Коутс, Монстр Одинокого каньона.
Дуган застыл, поднося сигарету ко рту.
— Как я говорил вам в тот день, — продолжал я, — на мэра свалилась бо́льшая проблема, чем он думает. Если окажется, что штаб-квартира международной сети педофилов находится в этом городе, под его носом, это не поспособствует его политическим амбициям. К тому же его дружка — судью могут обвинить в оправдании Коутса. Как это будет звучать в передаче новостей?
— Нет-нет, — возразил Дуган. — Это не судья, а паршивая полицейская работа. С мэром это никак не связано.
Я понимал, что он старается смягчить ситуацию.
— Вы хватаетесь за соломинку, — продолжал Дуган. — За все, что может ударить по судье.
Я не ответил.
— Я слышал, как вы на днях пытались повидать его. А когда вас не пустили, вы позвонили ему, использовав мое имя для туманных угроз. Мэр просил меня заняться этим, но я еще не вник в суть дела.
— Благодарю вас.
— Предлагаю не превращать это в привычку.
Он перевел взгляд на Энджелину, которая все еще вырывалась и сбила набок мою шляпу.
— Это ваша малышка?
— Да.
— Та, из-за которой…
— Да.
Дуган покачал головой и отвернулся. Он казался искренне тронутым.
— Да, — сказал я. — Это та девочка, которую добрый друг мэра судья Морленд собирается отобрать у нас в воскресенье.
Дуган затянулся сигаретой и выпустил струю дыма.
— Судья Морленд представляет собой редкий тип, Джек. Я видел таких, но нечасто.
Я позволил ему продолжать.
— Вы смотрите на вещи с неправильной точки зрения. Вы делаете неправильные выводы. Я знаю по опыту, что политики, которые стремятся вверх, никогда не действуют поспешно. Они думают наперед и сосредоточены на цели. Поэтому иногда нелегко правильно понять их шаги.
— И какова же его цель? — спросил я.
— Верховный суд.
Я покачал головой.
— Каким образом кража нашей дочки может помочь ему попасть в Верховный суд?
— Не знаю, Джек. Вы должны это выяснить. Но я знаю, что он этого хочет.
Я оставил Дугана у дерева. Сэндерс снова был в нескольких футах от меня. Когда мы приближались к стоянке, я услышал мощный рев мотора и сразу узнал его. Звук был как бритва по горлу.
Желтый «хаммер» Гэрретта отъехал от нас. Я не мог толком разглядеть, кто внутри, из-за тонированных стекол, но мне показалось, что я видел два профиля — Гэрретта и его отца.
— Вы знаете, кто это? — спросил Сэндерс, заметив мою реакцию.
Итак, Гэрретт приезжал на похороны человека, которого затоптал до смерти. Зачем — позлорадствовать? И почему с ним приехал судья Морленд? Посмотреть на что?
Энджелина заерзала у меня на руках и указала на белку, спускающуюся по дереву.
— Кошка! — сказала она.
Я начал смеяться, когда меня поразила мысль, от которой едва не подогнулись колени. Переведя взгляд с дочки на удаляющийся «хаммер», я подумал: он приехал, надеясь увидеть ее.
Это возвращало к начальному вопросу: зачем им нужна Энджелина?
Казалось, все внезапно обрело ужасный смысл.
«Пуленепробиваемый». Что может быть более пуленепробиваемым, чем педофил — партнер по преступлению с судьей? С судьей, который оправдал Монстра Одинокого каньона — еще одного участника международной сети?
Энджелина вскрикнула, и я осознал, что сжимаю ее слишком сильно. Я ослабил хватку и посмотрел на нее. Она была красивой для всех, а не только для гордых родителей, с ее темными блестящими глазками, улыбкой и поведением.
Я почувствовал, что задыхаюсь, и понес Энджелину к задней стороне стоянки, где видел пару черно-белых автомобилей и «краун-викторию» Торклесона. Несомненно, копы приехали посмотреть, кто придет на похороны, так как дело все еще было открыто. Торклесон прислонился к своей машине, разговаривая с другим детективом, — они выделялись своей униформой, так как даже копы на похороны надевали костюмы и галстуки.
Должно быть, Торклесон увидел что-то на моем лице, так как он извинился перед коллегой и направился мне навстречу.
— Привет, Джек, — поздоровался Торклесон.
— Вы говорили, что Мэлколм Харрис связан с Обри Коутсом, — сказал я. — Как вы это узнали?
Торклесон пожал плечами.
— Телефонные звонки, электронная почта, компьютерная память. Много технических доказательств. Я не все понимаю, но мне рассказывали, что Коутс передавал в Британию из своего трейлера большие файлы, изображения. Британцы отследили их путь к компьютеру Харриса. К сожалению, у нас больше нет оригинальных файлов, как вам известно. — Он бросил взгляд через плечо посмотреть, не прячется ли где-нибудь Коуди.
— Я не знаю, где Коуди, — заверил его я. — Не беспокойтесь о нем.
— Почему вы спрашиваете меня об этом?
— Потому что я уверен, что если вы поищете доказательства для обвинения, то обнаружите связь между Харрисом, Коутсом и кое-кем еще в этом городе.
Торклесон внимательно посмотрел на меня.
— Этим занимается целая команда, — сказал он. — Они работают с британцами и Интерполом. Извращенцев арестовывают одного за другим по всему миру. Вы говорите о ком-то конкретно?