— Но что, черт побери, по их мнению, у вас на них есть? — спросил он. — Вы располагаете лишь информацией, полученной от Алексис, а полиция никак не может воспользоваться ею.
Лейк массировала свою влажную голову, а ее мозг лихорадочно работал. Что, по их мнению, она знает? Это как-то связано с Китоном? Был ли Левин уверен в том, что она провела с Китоном ту ночь, и предполагал ли, что доктор рассказал ей о причинах, по которым не хотел работать в клинике?
— Кстати о полиции, — сказал Арчер, отвлекая ее от этих мыслей. — Расскажите мне, почему вы не позвонили туда.
Она вздохнула. Нужно придумать объяснение, которое удовлетворит Арчера и не возбудит у него подозрений.
— В ночь убийства Китона часть сотрудников ужинали с ним, — сказала она. — На следующий день, когда полицейские разговаривали с нами, то давили на меня. У Китона была репутация бабника, и копы гадали, был ли у меня с ним роман и могла ли я убить его. Не хочу привлекать к себе их внимание. Я попала в трудную ситуацию с опекой над детьми, и мой бывший откровенно ищет повода, который можно было бы использовать против меня.
Арчер молча смотрел на нее. Хотя его лицо ничего не выражало, в его глазах читался вопрос: «А у тебя был роман с Китоном?» Следующий вопрос будет таким: «Ты убила его?» Лейк сделала глоток чаю, отведя взгляд.
— Но если вы не подключите полицию, — сказал он примерно через минуту, — то парня, напавшего на вас, не задержат. И он сможет повторить попытку. Посмотрите, что произошло с Китоном, — все это, похоже, звенья одной цепи.
— Я знаю, и это ужасно, — сказала Лейк. — Но обращение в полицию не поможет. В парке вряд ли остались отпечатки пальцев этого человека. Его не смогут выследить.
— Но кто-то мог видеть, как он садился в машину…
Нужно было отвлечь Арчера от темы полиции.
— Возможно, — спокойно сказала Лейк. — Но если эти два детектива, ведущие дело об убийстве, обнаружат, что я спаслась в Ист-Ривер, то станут подозревать, будто со мной происходит нечто странное. Помните, вы говорили о совпадениях? Если даже я скажу копам, что подозреваю кого-то из клиники в организации нападения, это привлечет ко мне ненужное внимание.
— Зато полиция сможет заняться клиникой и арестовать виновных — в том числе и этого бандита.
Лейк отрицательно покачала головой:
— Как вы уже говорили, копы не могут просто прийти в клинику и начать выяснять, что там происходит. Им нужны факты, а их нет. Мы имеем только слова Алексис, а, как отметила ваш продюсер, она не слишком адекватна.
— Хорошо, тогда давайте поговорим о фактах, — предложил он, откидываясь на спинку кресла. — Вы нашли что-нибудь в картах?
Лейк обрадовалась, что он перестал требовать от нее позвонить в полицию.
— Ничего определенного, — ответила она. — Но когда я вечером просматривала карту Мелани, то обнаружила странное условное обозначение — такие отметки я видела и в картах других пациенток.
Лейк достала из сумочки клочок бумаги, на котором записала буквы, и отдала его Арчеру, пояснив, что увидела их рядом с именами на страницах с общей информацией о пациентах.
— У вас есть какая-нибудь идея о том, что это может значить? — спросил он.
— Ни малейшей.
— Они могут иметь отношение к конкретной проблеме Мелани или к лечению, предложенному докторами?
— Я не специалист, хотя теперь мне известны многие термины. Эти буквы никак не соотносятся с тем, о чем я слышала. Не являются ли они кодом, указывающим на то, что эмбрионы Алексис были подсажены Мелани? К несчастью, я не смогла еще раз просмотреть карту Алексис. Брай, руководитель отделения, увидела, как я просматривала карты в первый раз, и мне не захотелось вторично испытывать судьбу.
— Она видела, как вы просматривали карты? — спросил Арчер, выпрямляясь в кресле. Казалось, в голове у него прозвучал тревожный звонок.
— Да. Я выдумала какое-то объяснение, но не думаю, что она мне поверила.
— А это не может объяснить нападение на вас? — Голубые глаза Арчера блестели. — У вас нет веских доказательств, но кто-то думает, будто есть.
— Такая вероятность существует, — с сомнением сказала Лейк. — Но я всего лишь предположила, что оно как-то связано с Мелани.
Арчер снова посмотрел на буквы.
— Вы можете еще раз попытаться изучить карту Алексис? Если обозначения совпадут с пометками в карте Мелани, то это уже кое-что.
Лейк вздрогнула и отрицательно покачала головой:
— После сегодняшнего вечера у меня вряд ли хватит на это смелости.
Арчер запустил обе руки в свои густые белые волосы.
— Но на кону стоит так много… — сказал он.
— Даже если бы я не была настолько напугана, нет уверенности, что меня снова пустят в клинику. Левин вечером вел себя очень странно.
— Мы должны найти способ разоблачить их. Что, если Алексис Хант права? А если права, то она наверняка не единственная их жертва.
Лейк отпила чаю. Размышляя над словами Арчера, она поняла, что впервые подумала о более полной картине происходящего. Она была поглощена собственными делами, пыталась спасти свою шкуру, защитить свое право на детей, чужие проблемы отступили на второй план. «А если бы я оказалась на их месте? — неожиданно подумала она. — Вдруг я бы обнаружила, что какая-то женщина родила моего ребенка и теперь воспитывает его?»
— У меня есть идея, — сказала она. — Там работает молодая медсестра, которая кажется мне хорошим человеком. Ее зовут Мэгги. Я могу попробовать убедить ее просмотреть карту Хант для меня.
— Думаете, ей можно доверять?
— Да, — сказала Лейк. — Хорошо бы, мне удалось связаться с ней.
Лейк поставила кружку и потянулась к бренди. Попробовав его, она словно перенеслась в квартиру Китона. Вспомнила о первом глотке бренди, который сделала там, потом запах спиртного на губах Китона, а затем то, как он, мертвый, лежал в своей постели. Она поперхнулась, глотая, и быстро поставила стакан на столик.
— Вы нормально себя чувствуете? — спросил Арчер.
— Да, — тихо сказала Лейк. — Я просто устала.
— И это понятно. — Он посмотрел на часы. — Господи, уже второй час! Послушайте, давайте я постелю вам на диване. Вы можете остаться здесь на ночь, а утром мы выработаем какой-нибудь план.
Она не стала возражать. Хотя было несколько неудобно ночевать у него, она знала, что по крайней мере будет в безопасности.
Арчер пошел наверх за простынями и одеялом, а она сложила на полу диванные подушки. Он вернулся не только с бельем, но еще и с длинной майкой, которую Лейк могла надеть на ночь. Она предложила ему помочь застелить диван, но он отказался. «Он действительно такой хороший парень? — думала она. — Или так старается потому, что я подкинула ему интересную историю?»