— Ты сказала, тело совершенно разложилось. Почему ты думаешь, что это действительно Том?
— Во-первых, там стояла его машина. А в домике для гостей лежала его сумка.
Я описала Крису расположение построек на участке и поделилась некоторыми деталями, опустив самые жуткие подробности. Крис стиснул зубы.
— Может быть, Том погиб из-за несчастного случая? — спросил он.
— Не думаю, хотя я лишь очень бегло осмотрела ванную. Шериф, который меня допрашивал, заговорил даже о самоубийстве, но…
— О самоубийстве?! — воскликнул Крис.
— Я в это не верю. Вся раковина и зеркало над ней были в крови. Думаю — но это всего лишь предположение, — что на Тома напали с ножом или с каким-нибудь тяжелым предметом, а потом подожгли.
Я не стала добавлять: «Возможно, он был еще жив». Крис досадливо покачал головой:
— Тебе не кажется… не кажется, что его мог убить кто-нибудь связанный с «Моргом»?
— Возможно. — В моем мозгу внезапно вспыхнуло имя Алекса Оттсона. Что, если он узнал об интрижке между Локет и Томом?
— Мне так жаль, что я втянул тебя в это, Бейли, — сказал Крис. — Но в то же время — кто знает, когда обнаружили бы Тома, если б ты не взялась за розыски?
Я объяснила ему, каким образом меня занесло в Анды и как я узнала адрес Тома через Интернет.
— Он никогда не говорил, что у него есть домик в горах? — спросила я.
— По крайней мере я не помню. Может, и говорил, но это как-то пролетело мимо ушей… Я помню, Том сказал, что дом пришел в упадок после смерти отца и что он наконец продал его и очень этому рад. Это было в начале лета, когда мы еще жили вместе.
— Возможно, сделка не состоялась. Я попробую что-нибудь разузнать. — Я задумалась. — Странно, но Харпер тоже ничего не знала об этом домике. Или по крайней мере не обмолвилась о том, что ее парень может быть там.
— К слову, о Харпер — ты по-прежнему думаешь, что ей пока не стоит знать правду?
— Честно говоря, уже не думаю. Наверное, личность убитого установят только через несколько дней, так что до нее наверняка дойдут слухи. Пусть лучше Харпер узнает об этом от тебя, чем от кого-то третьего. Расскажи ей завтра.
— И продюсеру я тоже расскажу. Будет лучше, если и он узнает об этом от меня.
Я сделала глоток чаю и ненадолго задумалась.
— Когда я ехала домой… ты не перезванивал мне сразу после того, как мы с тобой поговорили?
— Нет, а что?
— Кто-то позвонил и расплакался. Очевидно, ошибся номером. Я просто подумала…
— Нет, я тебе не звонил. Но мне и в самом деле хотелось заплакать.
— Господи, Крис, мне так жаль!..
Я поставила чашку на столик и крепко сжала его плечо. Сквозь мягкую ткань я чувствовала, какие у него сильные бицепсы. Прошлой зимой эти руки обнимали меня. Мы занимались сексом на моей кушетке, Крис — в спущенных джинсах, я — в расстегнутом лифчике. Но я никогда не проводила с ним ночь. И не только потому, что его великолепное тело не могло бы меня воспламенить. На самом деле оно сводило меня с ума. Но в моем сознании разрыв с Джеком — и та боль, которую я ему причинила, — был тесно связан с моим увлечением Крисом, и каждый раз, когда я готова была отправиться с ним в спальню, меня охватывало чувство вины, которое притупляло желание. Впрочем, сегодня мне показалось, что Джек ушел в далекое-далекое прошлое.
— Я счастлив, что сейчас сижу с тобой, Бейли, — сказал Крис и мрачно улыбнулся. — Было бы ужасно, если бы мне пришлось справляться с этим в одиночку.
Он поставил бутылку и притянул меня к себе. Это были дружеские, заботливые объятия — однажды он уже меня так обнимал. Крис вздохнул и заметно расслабился. Он высвободил руку и погладил мои мокрые волосы, сначала мягко, потом настойчивее. Я почувствовала, как во мне что-то шевельнулось.
Крис слегка отодвинулся и заглянул мне в глаза. Его нежные губы коснулись моих. Я немедленно вспомнила, как они приятны. Он жадно целовал меня — и я отвечала ему с тем же нетерпением. Прильнув к его телу, я почувствовала, как затвердела его мужская плоть.
— О Боже, Бейли, — пробормотал он. — Так бы и съел тебя всю.
— Согласна, — без колебаний прошептала я. Я сказала «да» по целому ряду причин. Потому что никакая девушка не сможет устоять перед таким. Потому что я хотела Криса и на этот раз не чувствовала за собой вины. И мне, как и ему, казалось, что секс на какое-то время умерит скорбь.
— Может, пойдем в спальню? — предложила я.
Я выключила свет, сбросила шлепанцы и нашла резинку, чтобы собрать влажные волосы на затылке. Когда я обернулась, Крис уже стянул рубашку. Кожа у него была светлее, чем прежде, — возможно, оттого, что он все лето пробыл в городе, но этот оттенок лучше подчеркивал великолепные мышцы на животе. На правой руке у Криса были две китайские татуировки — я почти успела об этом забыть. Я потянулась к нему; Крис наклонился и поцеловал меня, работая языком. Он положил обе руки мне на грудь и сквозь ткань пощекотал большими пальцами соски.
— Помнишь, что ты сказал, когда впервые меня увидел? — спросила я. — Когда ты сидел в баре на той вечеринке?
Крис почти незаметно качнул головой и зажмурился.
— Ты сказал, что у меня очень красивая грудь. Он хмыкнул:
— Я не смог скрыть своего восхищения.
Обеими руками он стянул с меня майку через голову и принялся поглаживать ладонями груди. Сердце у меня бешено забилось, ноги стали ватными.
Рука Криса скользнула мне между ног — надавила, отпустила, надавила, отпустила… Не помня себя, я застонала. Крис оторвал мне пуговицу на джинсах, расстегнул молнию, стянул с меня и джинсы, и белье. Я пыталась дотянуться до застежки на его брюках, но он приподнял меня и уложил на белое одеяло, которым была застелена кровать, сам снял джинсы и плавки. Его обнаженное тело было таким же прекрасным, как и лицо. То, что я собиралась заниматься сексом с подобным мужчиной, казалось просто противозаконным.
В течение следующего часа он делал то, что и обещал, — наслаждался мной. Его пальцы и губы исследовали меня дюйм задюймом, так что я извивалась от наслаждения. Я видела, что его энергия по большей части подпитывается отчаянием. Возможно, мы занимались сексом именно потому, что он тосковал. Но, во всяком случае, было слишком хорошо, чтобы беспокоиться об этом. Когда он вошел в меня в последний раз, я вообще не в состоянии была ни о чем думать.
В его сильных, мускулистых руках я заснула почти тут же, абсолютно измученная. Но часа через полтора проснулась, пошла в туалет, заснуть не смогла. Налив стакан молока, я стала любоваться видом с балкона. Даже посреди ночи кое-где в домах горел свет — наверное, там жили та-, кие же любители вечеринок и «совы», вроде меня. В течение двух лет после развода меня безжалостно и непрерывно мучила бессонница, которая наконец отступила — семь или восемь месяцев назад. Каждый раз, когда я не могла заснуть, меня охватывал ужас. Я надеялась, что сегодня это всего лишь случайность, результат тех мыслей, что клубились в моем сознании, — о страшной смерти Тома, о сексе с Крисом, о Красавчике (я подумала о нем в тот самый момент, когда Крис проник в меня). Я взяла с кофейного столика «Нью-Йорк тайме», которую принесли утром, и быстро пробежала ее глазами. В третьем часу утра я задремала на кушетке, а в пять снова пробралась в постель.