Удача! Дэррил наклонился к бутылке, чтобы вдохнуть аромат старинного вина… и тут же отпрянул.
До этого он гадал, будет ли вино сколько-нибудь годным к употреблению, но теперь не осталось никаких сомнений. Запах был отвратительным. Дэррил переждал, пока дух рассеется, затем, движимый любопытством, снова приблизил нос к бутылке. Это был не просто неприятный запах вина, которое за столетия полностью превратилось в уксус. Пахло чем-то другим; чем-то, что ему как биологу было очень знакомо. Наморщив лоб в тревожном удивлении, он выдвинул из стола ящик, вытащил чистое предметное стекло и начал готовиться к исследованию.
— Итак, народ, — с деланным австралийским акцентом проговорил Каллоуэй, — я хочу, чтобы вы меня внимательно выслушали и сделали все в точности так, как я скажу.
Снова облаченный в сдавливающий горло водолазный гидрокостюм — в такой же, какой был на Билле Лоусоне, его напарнике в этом погружении, — Майкл и не помышлял о чем-либо спорить. Он думал лишь о том, как бы поскорее окунуться в воду.
— Не смотрите, что сегодня у вас сдвоенные баллоны: запаса кислорода в них максимум — повторяю, максимум! — на девяносто минут. А если учесть, что придется пилить донный лед, то, возможно, и того меньше. Если возникнут какие-нибудь проблемы с пилой, немедленно поднимаетесь на поверхность. Слышали меня? Немедленно!
Майкл с Лоусоном кивнули.
— Учтите, в случае попадания в костюм воды, пусть даже нескольких капель, вы моментально должны всплыть. А в случае порезов кожи и кровотечений обязаны не просто моментально всплыть, а драпать оттуда со всех ног. Сегодня неподалеку от домика мы заметили морских леопардов, а они, как вы знаете, не лучшие друзья человека.
Игривые тюлени Уэдделла совершенно не опасны, зато их ближайшие родственники далеко не так миролюбивы. Если тюлень Уэдделла будет просто заигрывать с ныряльщиком, то леопардовый тюлень, или морской леопард, сразу пустит в ход острые зубы.
— В случае чего отбивайтесь от них пилами.
Каждого ныряльщика снабдили пилами «Нильс-Мастер» пятидесятидвухдюймовой длины. Не самый точный инструмент для распиливания льда, зато, обладая удобной рукояткой, рассчитанной на захват обеими руками, и острыми как лезвие зубьями, направленными внутрь, пила позволяла резать лед под водой очень быстро.
— Майкл, ты знаешь направление, так? Поэтому погружаешься первым и показываешь путь. А ты, Билл, берешь сеть, спасательный трос и плывешь следом.
Майкл, который неуклюже шлепал ластами в направлении манящего ледяного отверстия, только успевал кивать. Он отметил, что с прошлого раза диаметр проруби увеличился и теперь из нее в чрезмерно протопленный домик ныряльщиков проникала приятная прохлада.
— Ну, вроде бы все. — Каллоуэй похлопал Майкла по плечу, давая понять, что настало время нырять. — Напяливайте маски — и вперед ногами в студеную водицу.
Майкл сел на край проруби, затем скользнул по ледяному тоннелю вниз и ушел под воду. Заниматься поисками затонувшего сундука от него не требовалось: предшествующая команда ныряльщиков уже успела спуститься на дно и поднять предмет на поверхность. Майкл видел, как упряжка ездовых лаек увозила на нартах сундук в сторону лагеря. Управлял ею здоровенный мужик по имени Данциг; когда каюр проносился мимо журналиста, он еще помахал тому рукой в знак приветствия. Слухи о том, что Майкл сделал крайне необычную находку, облетели базу с молниеносной скоростью, так что теперь, даже если «ледяная принцесса» и не обнаружится, его авторитет в глазах сотрудников станции определенно вырастет.
Но что-то подсказывало Майклу, что замороженная девушка еще себя проявит.
Сориентировавшись в воде, он подождал, пока Лоусон нырнет вслед за ним, и поплыл к стене ледника, смутно брезжащей вдалеке. К сожалению, фотокамеру с собой захватить не удалось. Брать ее запретил Мерфи.
— Нечего отвлекаться на фотосъемку, — заявил шеф. — Времени у вас не так много, и если то, что вы видели, не было галлюцинацией, — Мерфи не совсем верил в рассказ Майкла, — вам придется на пару с Биллом кромсать ледяную глыбу.
С пилой в одной руке и фонарем в другой Майкл плыл в воде, как тюлень, интенсивно работая ластами и совершая волнообразные движения туловищем. Однако таким способом добираться до ледника оказалось утомительнее, чем он предполагал, к тому же скорость продвижения была очень небольшой.
Вычислять расстояние под водой сложно, а когда над головой, словно шатер, простирается полярная ледяная шапка — сложно вдвойне. Изредка сквозь трещины во льдах прямым солнечным лучам удается проникнуть яркими снопами, словно золотистыми стрелами, в черноту морских глубин, к самому бентосному слою, но большей частью в глубинах океана царит сумрак, а вода имеет бледно-голубой оттенок, как у летнего неба ранним утром.
У Майкла, как назло, начала протекать перчатка. Течь была не настолько серьезной, чтобы представлять опасность для жизни, однако достаточно сильной, чтобы уже сейчас он стал испытывать дискомфорт. Перчатка — отдельная часть водолазного костюма, и именно по этой причине, как бы плотно вы ни пытались насадить ее на рукав, некоторый объем воды все равно будет просачиваться. Хотя внутренняя подкладка и рассчитана на то, чтобы впитывать воду по мере поступления и постепенно согревать ее до температуры тела, проникающий холод сурово напоминал о негостеприимности среды.
Майкл обернулся, желая убедиться, что вечно доброжелательный лидер бойскаутов Лоусон по-прежнему держится поблизости. Он увидел сверкающую в воде лицевую маску напарника, острый край пилы и спасательный трос, который плясал у того за спиной; один его конец был привязан к ремням на гидрокостюме, а другой — к двухсотсильной лебедке, установленной позади домика ныряльщиков. Трос, обычно используемый для драгирования бочек с нефтепродуктами и крупных затонувших предметов, имел запас длины в две тысячи ярдов и мог выдержать пару тысяч фунтов веса.
Майкл развернулся в воде и вновь устремился к леднику. Когда ледяная громада предстала перед ним во всем своем величии, возвышаясь высоко над головой и уходя вниз на немыслимую глубину, он вдруг испытал чувство легкой робости и даже страха, чего во время первого погружения с ним не было. Тогда он еще не знал, что таит в себе лед, а сейчас не только знал это, но и приплыл с намерением выкрасть пленницу. Стены ледника казались неприступными и походили на стены древней крепости, возведенной сказочным богом морей и льдов, а Майкл ощущал себя солдатом, которому вот-вот предстоит идти на штурм.
Ему даже послышался приглушенный глухой треск или хруст, издаваемый льдом. Раньше Майкл его не улавливал. Однако исполинский ледник передвигался; в сущности, он передвигался всегда, правда, настолько медленно, что движение это невозможно заметить глазом, а можно лишь изредка услышать.
Майкл подплыл ближе к льдине, понимая, что сейчас начнется самый сложный этап. Площадь стены была огромной, поэтому поиски тела предстояло вести, прочесывая ее не только по горизонтали, но и по вертикали. Он примерно помнил, сколько проплыл вдоль ледника, пока не обнаружил девушку, однако вопрос заключался в том, на какой глубине таится находка. Хочешь не хочешь, а придется курсировать вдоль стены зигзагами вверх и вниз и терять драгоценное время. Рукой он очертил Лоусону обширный участок стены, показывая, где тому следует начать поиски. Сам Майкл сместился на тридцать ярдов вбок. Чтобы сориентироваться в пространстве, он обернулся и внимательно оглядел спусковый фал, который шел из страховочной полыньи и уходил резко в сторону на очень большое расстояние. На всем протяжении фала для лучшей видимости были закреплены яркие разноцветные флажки. Майкл силился вспомнить, находится ли веревка под тем углом, под каким он видел ее накануне, но образ улетучился из памяти напрочь. Тогда он до того испугался, что рванул назад как угорелый, бешено махая ластами и оставляя позади себя шлейф из воздушных пузырьков.