– Даже не предполагаю, – снова улыбнулся Костромиров, дивясь собственному ребячеству. Что, в самом деле, на него нашло? Озадачивать постороннего человека непонятными вопросами? Не иначе, жиу ге в голову ударило: – У нас большой город, слишком много народу.

– Но, полагаю, поисками этих злодеев занято также немалое число людей? И, наверное, уже давно?

– Немалое, – согласился Горислав, – и уже несколько дней. Только все без толку – наши злодеи как сквозь землю провалились.

– Гм, гм… – вновь захмыкал жрец, потом прикрыл глаза, огладил бороду и, подняв кверху палец, изрек с потешной торжественностью: – Если они провалились сквозь землю, то и искать их следует там – под землей!

– Благодарю, – рассмеялся Костромиров, вставая, – благодарю, многоуважаемый Кру Ки Амин, за мудрый совет. И спасибо за жиу ге. Однако мне пора, засиделся я у вас. Не хочу более злоупотреблять вашим гостеприимством, а потому позвольте откланяться.

– Почему мудрый чанг смеется? – поинтересовался жрец.

– От радости, – нашелся Горислав, – что мне открылась истина. – И, продолжая посмеиваться, направился к выходу.

Уже на улице Костромиров вдруг остановился как вкопанный, да так и застыл на целых полминуты. Потом выхватил из кармана мобильный телефон и набрал номер.

– Пасюк? Приветствую, – произнес он в трубку, – это Горислав Игоревич. Узнал? Вот и славно. Слушай, Пасюк, мне надо бы с тобой встретиться. Да, желательно прямо сейчас… Отлично, уже еду.

Глава 5
ЧРЕВО ГОРОДА

Пасюком звали приятеля Горислава. Они приятельствовали не первый год, но Костромиров до сих пор не знал, настоящая это его фамилия или кличка. Да, собственно, и не пытался узнать. Какая разница? В любом случае, имя собственное подходило ему как нельзя лучше. Потому что свою официальную профессию – программиста – тот совмещал с весьма и весьма экстравагантным хобби. Пасюк был черным диггером. И далеко не последним в диггеровской табели о рангах.

Он вообще был личностью неординарной. О таких, обыкновенно, говорят: с тараканами в голове. Но Горислав увлеченность натуры в людях уважал, а потому к многочисленным странностям своего знакомца относился снисходительно. Кроме того, он держался того мнения, что обычные поведенческие правила и нормы придуманы скорее для людей заурядных.

Внешний облик Пасюка тоже, что называется, соответствовал: остроконечная, напоминающая редиску голова торчала из скрюченного тельца, оснащенного длинными худыми руками, которые, из-за сутулости, свешивались едва не ниже колен. Все движения диггера были не то чтобы медлительными, а какими-то паучиными; к тому же он имел обыкновение во время ходьбы беспрестанно трогать окружающие предметы пальцами, из-за чего складывалось впечатление, что передвигается он не на двух, а на четырех конечностях. Картину дополняло узкое ассиметричное лицо, украшенное выдающимся вперед носом изрядного размера, которым Пасюк умел пренеприятным образом шевелить. Ко всему прочему правый глаз диггера был куда больше левого, и, казалось, постоянно норовит выпасть ему под ноги. Зато левый его собрат все время смотрел куда-то вкось и вверх, добавляя лицу выражение некоторой мечтательности.

В сознании Костромирова приятель прочно ассоциировался с уэлсовским морлоком.

Как и всегда, Пасюк принял Горислава на кухне своей однокомнатной квартиры, расположенной на первом этаже старого, дореволюционной еще постройки, дома.

– Да, вы верно просекаете, – согласился он, выслушав Горислава, – последнюю неделю там, – тут он указал правым выпученным оком себе под ноги, – неспокойно. Чужаки объявились, верняк. Аборы Второго Уровня – на измене. Кто смигрировал ниже, а некоторые так и вовсе – пропали.

– Пропали? – заинтересовался Костромиров. – А что же милиция? Ищет?

– Ну, вы вообще, Гор Игорич! – заморгал Пасюк. – Какая там милиция?

– Откуда тогда информация?

– Скарабей насвистел.

– Кто, кто?

– Старшина, типа, ихний. Он на Втором Уровне за старшего.

– Очень интересно! – заявил Горислав, азартно потирая руки. – А можешь ты меня свести с этим Скарабеем?

– На кой вам?

– Возможно, он укажет точные координаты места, где объявились эти самые… чужаки.

– А что? – Пасюк задумался, а потом кивнул: – За банку укажет. Или за две.

– Вот и славно, – обрадовался Костромиров. – Тогда позвони, когда сможешь организовать встречу.

– Зачем оттягивать свой конец? – пожал сутулыми плечами диггер. – Прям щас и нырнем.

– Так ночь на дворе, – засомневался Горислав. – Давай уж завтра с утра.

– Стремаетесь? – прищурился Пасюк, безуспешно пытаясь сфокусировать на Костромирове оба разнокалиберных глаза сразу.

– Не люблю рисковать попусту. А завтра захватили бы с собою еще кого-нибудь. Например, этого твоего приятеля… как его? Шланга! В прошлый раз он здорово нас выручил.

– Сторчался Шланг.

– Что сделал? – не понял Костромиров.

– Умер, – равнодушно пояснил Пасюк.

– Вот те раз! – всплеснул руками Горислав. – А что с ним случилось?

– Витаминов перекушал. Короче, так, Гор Игорич: либо щас ныряем, либо я пасую. Во всяком каком, на ближайшую семидневку. Загружен буду. По фирме.

– Н-ну, хорошо, – поколебавшись, согласился Костромиров. – Тогда надо в магазин сбегать – за водкой для твоего священного жука-скарабея. Где здесь ближайший ночной?

– Я прихвачу свою. После отдадите.

Пасюк поднялся с табурета и, скользя растопыренными руками о стены, удалился в глубь квартиры – в единственную комнату.

– Гор Игорич! – позвал он через мгновение. – Что же вы?

Пройдя следом, Костромиров с любопытством огляделся – до сего момента дальше кухни ему бывать не доводилось. Впрочем, обстановка в комнате оказалась самая заурядная: пара платяных шкафов, массивных и вместительных, как кладовки, письменный стол с компьютером, спартанского вида железная кровать с шишечками. Внимание привлекал лишь объемистый – литров на пятьсот, не меньше – аквариум, густо заросший изумрудно-зелеными водорослями. Да еще, пожалуй, книжный стеллаж во всю стену, центральное место в котором принадлежало трилогии Дж. Р.Р. Толкиена. От Профессора радужными рядами разбегались яркие глянцевые переплеты с драконами и воинственными красотками в бронированных бикини – Пасюк явно принадлежал к полудикому клану поклонников «фэнтэзи».

Тем временем диггер выложил на кровать два не очень чистых красно-оранжевых комбинезона.

– Вот, Гор Игорич, прикиньте, – предложил он. – Должно в самый раз. А пиджачок можете оставить здесь.

Костромиров вздохнул, но безропотно принялся натягивать обнову прямо на пиджак, который, по здравому размышлению, решил не снимать. Диггеровская спецовка напомнила знакомый еще по армейской службе костюм химзащиты, недоставало только противогаза. А он бы не помешал – штаны и куртка изрядно пованивали. Зато к комбинезону прилагалась пластиковая каска с фонариком.