— А отец Дэнни?
Она сама просила Карен написать ее сыну имя Дэниэл. Это было имя, которым она всегда хотела назвать мальчика, но Молох дал ему свое собственное — Эдвард. А теперь он будет Дэниэл. В глубине души он всегда для нее был Дэниэлом.
— Если вас спросят, то его звали Ли Сервер, и он умер. Там есть некролог на Сервера. Там есть все, что вам нужно знать о нем.
Мэриэнн кивнула. Она нашла стопку документов и паспорта для Патриции и Билла, фотографии были немного устаревшими, поскольку у нее были только эти, когда Карен согласилась помочь ей. И снова им оставили их собственные имена.
— Мне придется взять с вас еще денег, — сказала Карен. — Надо заплатить нескольким людям. Бумаги ведут далеко в прошлое, здесь есть даже свидетельства о смерти ваших отца и матери. Там есть листок, напечатанный на машинке. Запомните все детали, потом сожгите его. Это ваша новая семья, хотя вы так с ними и не познакомитесь. Вы единственный ребенок. Ваши родители умерли. Все это очень печально.
Мэриэнн запихнула материалы обратно в конверт.
— Спасибо.
— Как, черт возьми, вы вообще связались с этим парнем? — вдруг спросила Карен.
— Мужчина попытался изнасиловать меня, — ответила она. — Он меня спас.
Последовала пауза.
— Действительно? — голос Карен звучал грустной иронией.
— Я верила ему. Он был... сильным.
Она направилась обратно к своей машине.
— Я меняла ему имена, те, которые в бумагах, что вы нашли на чердаке, — сказала Карен.
Мэриэнн остановилась.
— Что вы имеете в виду?
— Я придумала их. Все, кроме одного. Он пришел ко мне, и я сделала это.
— Кто же он? Кто же он в действительности?
— Я не знаю. Единственная фамилия, не мной придуманная, была та, которой он пользовался, живя с вами. Молох — фамилия, под которой мне его представили с самого начала. Я думаю, он очень любит эту фамилию.
Она вытащила из кармана связку ключей от машины и передала ее Мэриэнн.
— Теперь это ваша машина. Она чистая. Документы в бардачке.
— Я заплачу вам еще.
— Она недорого стоила мне. Я держала ее в укрытии на случай, если придется бежать. Полагаю, вам она нужна больше, чем мне именно сейчас.
Карен помогла ей перенести сумки в багажник новой машины, потом переставила детское кресло в «олдсмобиль», а Мэриэнн перенесла Дэнни. Он проснулся и начал плакать.
— Вам пора ехать, — сказала Карен.
Мэриэнн пристегнула ремнями все еще плачущего ребенка. Потом остановилась у дверцы водителя.
— Я...
— Знаю.
Потом, сама не понимая почему, Мэриэнн быстро подошла к женщине и нежно поцеловала ее в губы, а потом крепко обняла. Через мгновение Карен ответила ей, обняв ее еще крепче.
— Удачи тебе, — прошептала она.
— И тебе.
Потом Мэриэнн села в машину и уехала.
* * *
В Кумберленде было три отделения Первого Объединенного банка, и после предупреждения Мэриэнн за всеми установили наблюдение. Это была не ее вина, что информация, которую она сообщила, была неправильной. Кумберленд был всего лишь базой: сам банк находился в Форт-Эшби, в десяти милях к югу. Он был захвачен сразу же после того, как двери были заперты. Никто не погиб, хотя охранник получил несколько пулевых ранений и больше уже не смог окончательно оправиться от них. Сигнал тревоги молчал до самого момента, когда грабители, всего пятеро, покинули банк. К тому времени, когда приехала полиция, грабители успели исчезнуть.
Молох вернулся к себе домой сразу же после захода солнца. На улице все было спокойно. Он сделал один круг по кварталу, потом припарковал машину в конце дорожки и вошел в дом. Он прошел прямо к черному ходу, вышел в темный сад и отпер дверь сарая.
Он увидел щель на месте тайника, там, где должна была быть сумка с деньгами, а потом вспыхнул свет, раздались громкие команды и лай собак.
И, щуря глаза от яркого света фонарика в руках вооруженного человека, он подумал: «Сука! Я убью тебя за это».
"Жена-вдова и девушка-невеста,
Обрученная, изменившая и преданная!"
Сэр Вальтер Скотт «Обрученная»
Близился рассвет, когда они добрались до Норвича. На востоке уже появилась тонкая полоса света, как будто отсвет далекого пожара. Они договорились вести машину по очереди, потому что Молох не хотел останавливаться без причины. Он почуял ее след, ее запах — в этом он был совершенно уверен. Это было легче проверить, чем доказать, но элементы, которые выпадали из поля его зрения и не поддавались контролю, теперь сложились в единую картину. Глупый Версо, — он надеялся продать жизнь Молоха вместо своей; его придурковатый свояк, рискнувший своим именем, чтобы сделать мизерные ставки и получить крошечные суммы выигрышей; недавнее замечание Декстера о том, что его жена не станет пользоваться собственным именем, — все эти разрозненный факты заставили заработать компьютер у него в мозгу.
Большую часть пути он молчал и не спал, наблюдая за красными огнями машин, проносящихся мимо, и исчезающих вдали, пропадая в темноте. Молох так долго пробыл в тюрьме, что приходил в восторг от даже таких мелочей жизни, кипящей вокруг него, хотя и наблюдал за всем со стороны внешне холодно и отстраненно. Это был интерес сродни тому, который испытывает маленький мальчик, разглядывающий бурную деятельность термитов или муравьев за несколько секунд до того, как раздавит их или оторвет им лапки. Он наблюдал, как мимо проносятся машины. Сидящие в них люди лишь изредка мелькали в свете зажженной спички или фар. Молох размышлял, откуда так много машин на дороге в столь позднее время, какая нужда заставляет их двигаться, какая цель так манит их, что понуждает путешествовать в ночи, отказываясь от сна. Молох подозревал, что у некоторых из них не было никакой цели. Не было дома, который ждет их, сонного мужа, спящей жены или ребенка. Была только иллюзия движения и продвижения вперед, которую предлагал кокон автомобиля в окружающей со всех сторон ночи. Эти люди не путешествовали; они совершали побег, обманутые ложной верой в то, что если они будут быстро двигаться, то смогут сбежать от своего прошлого или настоящего, сбежать от самих себя. Молох закрыл глаза и вспомнил тех, кто перешел ему дорожку и, как следствие, исчез из этого мира. Для некоторых, как он думал, это было облегчением. Он закрыл глаза и стал ждать, когда придет сон.
* * *
Брон, уже уставший от общества неулыбчивого Уилларда, присоединился к Декстеру и Молоху в передней машине, а Леони села за руль второй. Далеко позади на дороге Тэлл и Повелл были заняты долгой дискуссией о своих разнообразных любовных победах, реальных и воображаемых, в то время как Шеферд, как молчаливый судья сидел и оценивал их треп. И, поскольку поездка все тянулась, Шеферд мало-помалу погрузился в свои невеселые мысли. У него не было возможности поговорить с Декстером и Броном с момента побега Молоха, а теперь на него давила необходимость этого разговора. Они хорошо знали друг друга, эти трое, потому что работали вместе и раньше, еще до того, как Молох взял их в свою группу. Леони тоже была прежде знакома с Декстером, она в основном старалась скрывать свои цели и делилась мыслями только с ним, потому что из всей группы только ему она доверяла и только на него могла положиться, если бы это понадобилось.