В проеме входной двери стоял Луис с огромным короткоствольным дробовиком в руках; непромокаемый чехол все еще болтался на его плече.
— Ну, вот, парень познакомился с десятым калибром, — произнес он.
Из глубины дома раздалось еще несколько выстрелов, потом послышался рев мотора. Луис перепрыгнул через труп; я не отставал от него. Через разгромленную кухню мы промчались к заднему входу и выглянули во двор. Эйнджел стоял у ворот с девятимиллиметровым «глоком» в руке. При виде нас он пожал плечами:
— Удрал чертов ублюдок! Я его даже не заметил, пока он не пробрался в машину.
Луис взглянул на меня.
— Надо же, этот полоумный все еще жив, — он с нарочитым удивлением покачал головой.
— Да его хоть в космос отправь, все равно есть шанс, что он выживет и перевоплотится, — пробурчал Эйнджел.
Я дрожал в ознобе: выше пояса кроме повязки на мне ничего не было. А она уже покраснела от крови. В ушах после перестрелки в замкнутом гулком пространстве сильно звенело. Луис выскользнул из пальто и набросил его мне на плечи. Несмотря на мороз, мой бок горел огнем.
— Знаешь, парень, — обронил Эйнджел, — ты гляди, того, будь поосторожней. Так ведь могут и подстрелить...
Мы втроем одновременно повернулись на неясный звук за нашими спинами. Но у дверей дома стояла только Лорна.
Я подошел к дверям и положил руку ей на плечо. Она зябко обхватила себя руками и не сводила с меня глаз, стараясь не смотреть на тела, распростершиеся на полу.
— Что ты сейчас собираешься делать? — спросила она.
— Нам надо назад, в Темную Лощину. Билли Перде мне нужен живой.
— А Рэнд?
— Я сделаю все, что в моих силах. Тебе лучше позвонить ему и рассказать, что случилось.
— Я пробовала. Телефон молчит. Они, наверное, сначала перерезали провода.
— Позвони от соседей. Если нам чуть-чуть повезет, мы скоро будем в Темной Лощине.
Мы как-то упустили из виду, что и другие провода могли быть перерезаны, и в этом случае вся Лощина теряла связь с остальным миром. Мой мобильник молчал напрочь. Вряд ли кому-то в эту погоду везло больше с сотовой связью.
У ворот стали появляться соседи, пытаясь понять, что произошло, из-за чего был шум. Пришло время уезжать. Но тут Лорна жестом остановила меня:
— Подожди, — попросила она. И бросилась вверх по лестнице. А когда вернулась, у нее в руках были мои туфли, толстая хлопковая рубашка, пара темных брюк, свитер и жакет на подкладке «LL Bean».
Лорна помогла мне одеться, вежливо отвернувшись, пока я снимал свои мокрые брюки. На прощание она мягким движением погладила меня по руке:
— Береги себя.
— Ты тоже.
Эйнджел уже заводил «меркурий»; Луис сидел спереди. Я забрался на заднее сиденье, и мы тронулись. Мне было видно, как Лорна стояла во дворе и смотрела нам вслед, пока мы не скрылись из виду.
Мы ехали по совершенно пустынной дороге. Тишину нарушал только рев мотора «меркурия» и мягкий шелест снежных хлопьев, пристававших к стеклу. Бок горел огнем, и не раз за время пути я закрывал глаза и словно бы выпадал куда-то на пару секунд. Вскоре я заметил, что Луис бросает внимательные взгляды в мою сторону, глядя в зеркало заднего вида. В ответ я каждый раз слегка поднимал руку, чтобы дать ему понять: со мной все в порядке. Жест выглядел бы более убедительным, если бы рука не была измазана в крови.
Когда мы подкатили к парковке полицейского управления, там стояли две патрульные машины и оранжевый фургон, который выглядел так, что сразу становилось понятно: понадобится чудо, чтобы завести его. Рядом были припаркованы еще два автомобиля, которые, судя по всему, не заводили достаточно давно: снег полностью скрыл их контуры, как и силуэт арендованной в Бангоре «тойоты». Никаких признаков Тони Сэлли или его людей поблизости не отмечалось.
Мы зашли через центральный вход. Ресслер стоял за столом, рассматривая рычаг на своем телефоне. Через его плечо заглядывал второй патрульный, которого я не узнал, — тоже, наверно, внештатник. Дженнингс находился у камер. На стуле у стола сидел Уолтер Коул. Мой вид его явно ошарашил. Да и самому мне собственная внешность сейчас не нравилась.
— Какого черта вам здесь нужно? — рявкнул Дженнингс так громко, что Ресслер выпрямился и бросил подозрительный взгляд сначала на Эйнджела с Луисом, потом на меня. Ему явно не пришелся по душе вид наших пистолетов, и его рука потянулась к кобуре на поясе. Глаза же несколько округлились при взгляде на кровь у меня на лице и на одежде.
— Что с телефонами? — вместо ответа спросил я.
— Не работают, — после заминки ответил Рэнд. — Связь прервана. Наверное, из-за погоды.
Я прошел мимо него к камерам. Одна была пуста, а в другой, обхватив голову ладонями, сидел Билли Перде. Его одежду, ботинки — все покрывали грязные пятна. Билли бросал по сторонам отчаянные взгляды загнанного зверя, оказавшегося в западне. Он что-то напевал себе под нос, словно ребенок, который пытается отгородиться от внешнего мира. Я не стал спрашивать у Дженнингса разрешения, чтобы поговорить с парнем. Мне срочно нужны были ответы на наболевшие вопросы, и единственным, кто мог их дать, был Билли Перде.
— Билли! — окликнул я его.
— Я в пролете, да? — он взглянул на меня, произнеся это полувопросительным-утвердительным тоном, после чего продолжил напевать свою песенку.
— Я не знаю, Билли. Мне нужно, чтобы ты рассказал мне, как выглядел тот мужчина, которого ты видел у дома Риты, тот старик. Опиши его.
Сзади раздался возмущенный голос Дженнингса:
— Паркер, проваливай оттуда! Отойди от заключенного!
Я проигнорировал его окрики и снова обратился к Билли:
— Ты меня слушаешь, Билли?
Он раскачивался вперед-назад, обхватив себя руками за плечи и постоянно тихо напевая.
— Да, я слушаю, — его лицо сморщилось от напряжения. — Это трудно. Я почти его не видел. Он... Он старый.
— Постарайся еще, Билли. Он низкий? Высокий?
Бормотание возобновилось. Потом прекратилось:
— Высокий. Может быть, как я.
— Худой? Коренастый?
— Худой, но жилистый, понимаешь?
Заинтересовавшись наконец-то, Билли встал. Попытался мысленно еще раз представить себе фигуру того, кого он видел.
— Какие у него были волосы?
— Вот дерьмо! Не знаю, какие волосы...
Он опять принялся напевать песенку. Однако теперь произносил слова довольно внятно, хотя и явно что-то пропуская, словно не полностью помнил все строчки:
— Приходите все вы, прекрасные и нежные дамы. Будьте поосторожнее, кокетничая с парнем...