Эшли опасливо оглянулась по сторонам, словно боялась, что кто-либо нас подслушает, и придвинулась ко мне.
— Нет, Робин была не из таких. Она понимала, что и самое малое нарушение диеты может иметь весьма неприятные последствия или даже привести к роковому исходу. Мне не верится, что она обманывала меня или себя. А теперь следующий факт: после смерти Джейми Робин стала какой-то странной. Вся напряжена, вся на нервах.
— Когда вдруг умирает подруга, естественно психовать и печалиться, — возразила я.
Эшли только вздохнула раздраженно.
— Просто диву даюсь!.. А я так на тебя надеялась! Думала, что хоть ты отнесешься к этой проблеме серьезно — не так, как прочие дураки и дуры. Пойми, моя жизнь в опасности! И я должна смотреть в оба, чтобы меня не постигла та же судьба, что и двух других подружек невесты.
Говоря это, она повысила голос, и в нем явно зазвенели параноидальные нотки. Папочка за ближайшим столом опять с интересом воззрился на нас. Со стороны, наверное, казалось, будто одна подружка нанюхалась, а другая пытается уговорить ее вести себя прилично.
— Эшли, — сказала я своим самым солидным голосом, — ты не должна поддаваться страху. Даже если худшие твои предположения оправданны и девушек действительно кто-то убил, то причиной может быть не то, что они были подружками невесты, а то, что они были просто подружками. Никакого отношения к свадьбе, на которой мы с тобой присутствовали прошлой весной.
— Нет-нет, — запричитала Эшли, упрямо тряся головой. — Полминутки и я так думала. А потом вдруг кое-что вспомнила. Сразу после смерти Джейми Робин ни с того ни с сего стала подробно расспрашивать меня о той свадьбе — будто мы там не вместе были! И в конце так прямо меня и огорошила: дескать, в те два свадебных дня ты ничего странного не заметила?
Я почувствовала холодок на затылке. Словно хиханьки да хаханьки закончились и начинается что-то по-настоящему неприятное.
— Что значит «странного»?
— Понятия не имею. Я и тогда ничего странного не припомнила. Разве что мы сами были чудные — в дурацких платьях подружек невесты, похожие на огромные оплывшие куски масла. Я спросила Робин: «Что конкретно ты имеешь в виду?» А она только отмахнулась: дескать, забудь. Я и забыла. В тот момент ее расспросы не связались у меня в голове со смертью Джейми. А теперь все стало на свои места.
Я тут же задала вопрос, уведомила ли Эшли о своих подозрениях полицию. Оказывается, она рассказала о гибели Джейми офицеру, который расследовал обстоятельства смерти Робин. Однако тот и бровью не повел. Коль скоро эти две смерти произошли в разных штатах, то и связи между ними полиция никакой не видит. Хорошенькая логика!
— Все более или менее ясно, — сказала я. — Ну а чего ты ожидаешь от меня?
— Приезжай к нам в Гринвич. И разберись во всем на месте. Разве это не твоя обычная работа?
Особы типа Эшли не вникают в подробности бытия. Маленькие неточности их не волнуют. Вот и сейчас она возвела меня в ранг Шерлока Холмса, тогда как я просто репортер, который занимается криминальной темой. Да, я действительно очень удачно участвовала в раскрытии нескольких убийств. Но это произошло как-то так, само собой, между делом. Однако раз Эшли решила меня использовать, она ни перед какими натяжками не остановится.
Я на минуту задумалась, потягивая вино.
На первый взгляд Эшли зря дергается — налицо банальное совпадение. Так сказать, мрачный привет от теории вероятности. Но вот расспросы Робин о странностях на свадьбе… Эта деталька меня растревожила. Так или иначе, мне совершенно необходимо переговорить с Пейтон. Полагаю, у нее тоже голова пошла кругом от этих смертей.
Поэтому в итоге я согласилась поехать в Гринвич — побеседовать с Пейтон и, быть может, даже провести маленькое расследование. Поехать прямо на следующий день, в среду. Чтобы уже к четвергу вернуться обратно, благо езды на машине всего один час. В четверг у меня встреча с заместителем шеф-редактора «Глосса».
Эшли сразу повеселела. Я записала номер ее телефона и пообещала позвонить, как только определюсь точно с часом выезда.
Мы попросили счет. Эшли оплатила за нас обеих — хотя мне почудилось, что секунду-другую она прикидывала: а не предложить ли, чтобы каждая заплатила за себя? Это было бы вполне в ее характере.
Я проводила Эшли до лифта и покинула гостиницу через другой выход — на Пятьдесят восьмую улицу.
Снег падал по-прежнему, густо, упрямо. Машины двигались медленно, то и дело виляя и повизгивая шинами.
На мое счастье, почти тут же из белого марева вынырнуло желтое чудо — такси. И никто не попытался заскочить в него раньше меня. Однако, очутившись в теплом чреве такси, я не ощутила радости и покоя. Беседа с Эшли здорово испортила мне настроение. Теперь во мне сидела тревога. Я чувствовала, как она противно ворочается в животе.
Зайдя в свою квартиру, я не стала включать свет. Сбросила пальто, скинула снегоходы и, не раздеваясь, плюхнулась на тахту.
Надо сказать, живу я, конечно, не как наследница сети «Хилтон», но для одинокой молодой манхэттенки очень даже прилично — отдельная спаленка, гостиная, в которой не тесно большому обеденному столу, плюс балкон. Окна смотрят на запад. Ничего выдающегося, зато видок из окна классный. Море старых кирпичных домов — серые, красные, песочного цвета, с деревянными, давно ненужными милыми водонапорными башенками на крышах.
А свет я не включала потому, что от снега на балконе исходило такое нежное и яркое свечение, что в квартире было светло, почти как днем. Я улеглась поудобнее на подушках и стала вспоминать в подробностях день свадьбы Пейтон.
Было что-то странное или нет?
Детали большей частью забылись. Хотя самое важное в памяти осело. Церемония в гринвичской протестантской церкви, которая длилась четверть часа. И многочасовое празднество затем.
Начиналось все с коктейлей и шведского стола — водка, черная икра и в изобилии прочие деликатесы, как положено на действительно роскошной свадьбе.
И все это плавно перетекло в ужин из пяти блюд с дегустацией сыров перед десертом.
Тут я привскочила на кровати — резко зазвонил телефон на тумбочке у тахты. Я схватила трубку. Это Джек решил пожелать мне спокойной ночи.
— Я пробовал дозвониться раньше, — сказал он, — но тебя не было дома. А ты вроде бы никуда выходить не собиралась.
В голосе не то чтобы упрек — скорее любопытство. И я, конечно же, обрушила на него все подробности своего вечернего приключения.
— Да, чудно все это, ты права, — сказал он, дослушав меня. — Но лучше не бери в голову. Случаются и еще более диковинные совпадения, чем эти две смерти.
— Неужели до такой степени неправдоподобное совпадение не противоречит теории вероятности? — спросила я. Как профессиональный психолог, Джек, возможно, разбирается в подобных вещах.
— Я не вижу большого противоречия. Обычное «случайное сгущение случайностей». И в рулетке одна цифра может выпасть несколько раз подряд, нисколько не нарушая теории вероятности. Так что ломать голову тут не над чем.