— Мы ничего не подозреваем. Его дело досталось нам в ходе другой операции.
— Что за операция?
— Больничка еще далеко?
— Как я и предполагал, Незза поддерживает деньгами организацию из двадцатого округа. — Карим находился в темной гостиной конспиративной квартиры, напротив курящего сигарету Луи. — Его фасад — это сеть автоматических прачечных. Кроме того, он владеет многими арабскими закусочными, расположенными почти повсюду на востоке Парижа. Это прикрытие его бизнеса. Он вращается среди крупных полуоптовиков. В девяносто втором он приобрел товар в достаточном количестве, а теперь сливает его через сеть полуоптовиков, приблизительную структуру которой я тебе уже представил.
— Как ты получил доступ к этим сведениям?
— Меня попросили ему помочь.
— Кто?
— Туати.
Куратор покачал головой:
— И в чем заключается твоя помощь?
— Я сопровождаю его, служу ему посредником. Принимаю заказы, получаю некоторые выплаты.
— Еще что?
Агент ответил не сразу, он смотрел на дверь в глубине комнаты, и офицеру пришлось повторить вопрос:
— Что еще?
— Какая-то часть вырученной таким образом наличности, безусловно, питает малый «бизнес» Мохаммеда Туати. Все, что относится к транспорту, проживанию, билетам на самолет, пропаганде, всему такому. Возможно, даже частично содержание мечети. С виду Нуари очень щедр. Кроме того, я уверен, что часть денег уходит за границу.
— Ты уже ходил к нему домой?
— Да. Четыре раза.
— Ничего особенного?
— Он ни разу не оставлял меня одного. Я мог произвести только поверхностный осмотр. — Пауза. — Ничего не заметил. — Карим говорил очень тихо, а глаза его вновь были прикованы к двери за спиной куратора.
— Я не расслышал.
— Извини, что?
— Говори громче.
— Ничего особенного в его квартире я не заметил.
Прежде чем продолжить разговор, Луи внимательно посмотрел на своего агента:
— А в его поведении, в обыденной жизни? Люди, с которыми он встречается… Все тип-топ? Я хочу сказать…
— Я отлично понимаю, что ты хочешь сказать. — После минутного замешательства Феннек с явной неохотой выложил свою информацию. — Я почти убежден, что он связан с третьей группой интересов, находящихся вне центра двадцатого округа и его сети перепродажи наркотиков. Он неоднократно совершенно исчезал из поля зрения. На несколько часов. Он позволил мне участвовать в двух продажах, но заплатили только за одну.
— Девица?
— Возможно, но маловероятно. Я видел нескольких цыпочек, с которыми он спит. Он всегда приводит их к себе. Здесь что-то другое. Я потихоньку разведал. Даже среди окружения Туати никто не знает, где он был.
Луи записал несколько слов на неизменно рассыпанных перед ним белых листках.
— Придется найти объяснение его тайным эскападам. В настоящий момент мы имеем на него лишь то, что он финансирует дело своих братьев грязными деньгами. Хорошо, но на это плевать. Необходимо, чтобы ты установил, насколько глубоко он втянут в вооруженную борьбу.
— То есть он становится моим первоочередным объектом?
Мужчины посмотрели друг на друга.
— В каком-то смысле.
— Почему он?
— Я не задумываюсь над вопросами такого рода. Я делаю, что мне говорят.
Карим понял это замечание как напоминание о скрытом приказе. Его глаза тут же скользнули в глубину комнаты.
Луи резко обернулся, чтобы проследить за его взглядом:
— На дальней стене какое-то пятно?
— Он там, не так ли?
— Кто «он»?
— Стабрат. Он ведь наблюдает за нами?
— Нет.
— Лжец.
— Что на тебя нашло, Карим?
— Мне не нравится, когда об меня вытирают ноги.
— Ты уже не в первый раз упрекаешь меня в этом, но и я тоже этого не люблю. Возьми себя в руки!
Прошло несколько напряженных секунд.
— Пойди посмотри, если это тебя успокоит.
Агент заколебался, сделал вид, что встает, передумал.
— Девушка.
— Какая девушка?
— Журналистка.
— Ну и что?
— Я послал тебе две фотографии мужчины, с которым она работает, чтобы вы установили его личность. Они лежат в обычном месте, там же адрес, который я выявил, когда следил за ними. В девятом округе. Я думаю, он там живет.
— Отлично. — Луи ответил слишком безразличным голосом. Осознав свою оплошность, он тут же спохватился: — Мы им займемся.
Неловкость руководителя вызвала у Феннека новую волну беспокойства. Похоже, присутствие обоих журналистов не представляется Луи серьезной проблемой. Он даже не расспросил его о причинах появления этих двоих в двадцатом округе. Они приходили справиться о Хаммуде. Потом от салафистов он узнал, что вскоре после этого, однажды вечером, журналисты отправились к старому Махлуфу.
Все это могло означать только одно: Луи уже в курсе. Следовательно, возможны две гипотезы. Его служба либо напрямую, либо посредством параллельной операции держит ситуацию под контролем. В таком случае двое писак и шагу не могут ступить без их ведома. Вторая возможность: военная разведка создала ситуацию в рамках чужой интриги и речь идет о дезинформации.
Но Карим не видел ни малейшего смысла в подобных вещах, подвергающих огромному риску все задание, а в особенности его самого как основного агента. Если пресса заметит его среди других джихадистов и если ему доведется выбраться живым, к нему будет масса вопросов. Вмешается полиция и в конце концов разберется и раскрутит все. Это вызовет беспрецедентный скандал. К тому же его контора не единственная, занимающаяся этим делом, и то, что творят другие, по крайней мере по подозрениям Карима, еще хуже. Предать дело гласности означало бы дискредитировать французскую разведку и страну в целом.
Если ему доведется выбраться живым.
Глаза Феннека машинально в четвертый раз скользнули к дальней двери.
Стоило бы посмотреть. Все это не имело никакого смысла. Его изолировали все больше и больше, и он не понимал почему. Мозг Карима несколько секунд работал в усиленном режиме. Его изолировали. И за это время устранили подозреваемых террористов, готовящих покушение с использованием химического оружия. Когда удастся изъять химикат, потребуется разработать правдоподобную историю, в случае если кому-то захочется покопаться в этом. Понадобятся убийца — козел отпущения — и люди, которые его видели, — беспристрастные свидетели.
Он.