Эдуард смотрел ей в глаза и видел там понимание. А еще страх. И горькое разочарование.
А потом яд, распространяясь по кровеносной системе, подействовал, как и полагалось.
Мать залихорадило, дрожь становилась все сильнее. Ноги забились об пол, туфли разлетелись в разные стороны, руки заметались туда-сюда.
Так действовал этот яд.
Отравленный больше не мог управлять своими мышцами, и в какой-то момент наступала смерть от удушья.
Нервно-паралитический яд воронкового паука мог убить ребенка, старика или просто слабого человека в течение пятнадцати минут.
В случае со здоровым человеком смерть наступала примерно через час, но бывали случаи, когда жертва мучилась до шести дней.
Матери Эдуарда не пришлось выносить эти чудовищные страдания в течение нескольких дней. Она была уже стара, к тому же паук довольно долго провисел на ее руке, успев ввести в тело много яда.
Ее агония длилась минут десять.
Эдуард отвернулся: он не хотел наблюдать за тем, как мать бьется в судорогах. Когда на кухне все затихло, он забрал сумочку со своими смертоносными питомцами и покинул дом родителей так же, как и пришел.
В гараже мерно урчал мотор старенького «мерседеса».
— Дыши глубже, отец, — прошептал Эдуард.
Он чувствовал, что наконец решил все свои проблемы, и это ощущение было восхитительным. Настолько восхитительным, что Саутер позабыл о мерах предосторожности, шагая в ярких лучах солнца по дорожке к воротам.
Макс не помнил, где находится эта гостиница с кегельбаном. Некоторое время поколесив по Пеннигсалю, он развернулся на парковке у пожарной станции и поехал в противоположную сторону.
В двухстах метрах от таблички на въезде в селение налево уходила узкая дорога. Включив поворотные огни, Унгемах наудачу поехал по этой дорожке. Оставив позади четыре дома, он проехал еще километра два по полям и свернул направо у трансформаторной будки из красного кирпича.
Дальше дорога становилась хуже. По обочине тянулись кусты ежевики, которые давно уже никто не подрезал, и их ветви свисали над асфальтом, царапая бока БМВ.
Так Макс проехал еще с километр. Впереди замаячил лес, куда и уходила дорога.
Унгемах уже решил, что окончательно заблудился, когда слева из-за деревьев вынырнуло какое-то здание. Оно высилось прямо на обочине дороги: большой дом из красного кирпича с широкими воротами. Рядом с ним виднелась плоская пристройка метров тридцать в длину — скорее всего, именно там находился кегельбан. Слева находилась большая парковка, справа он заметил узкую гравиевую дорожку. От здания к лесу простирался луг.
Над воротами еще висела старая выцветшая табличка: «Гостиница Саутера. Кегельбан».
Вероятно, раньше это здание смотрелось весьма презентабельно. Учитывая его размеры, можно было предположить, что внутри располагались большие комнаты, оборудованные для развлечения постояльцев. Но теперь оно было лишь реликтом давно ушедшей эпохи, напоминанием о старых добрых временах.
Огромная парковка поросла сорняками, кое-где трава, пробиваясь между булыжниками, достигала полуметра в высоту. Тут даже выросли две тоненькие хилые березки.
Над кирпичами время было не властно, а вот деревянный каркас фронтона серьезно пострадал: краска облупилась, дерево прогнило, трещины на нем зияли, словно беззубые рты чудовищ. Два широких окна слева и справа от входа были заколочены досками. Наверху виднелось еще два маленьких окошка, закрытых ставнями.
Кроме пары подростков из деревни, развлекавшихся разбиванием стекол, тут уже давно никто не появлялся.
Макс был немного разочарован. И все же он припарковал свой БМВ перед входом и вышел наружу.
Вокруг было тихо.
На самом деле до Пеннигсаля было рукой подать, но Унгемаху казалось, что он оказался на краю света. Из-за ежевики Макс уже не мог разглядеть крыши деревни. Ему стало грустно и одиноко.
Боксер направился к входной двери. Краска облупилась, дерево потрескалось, как и на фронтоне, но дверь казалась достаточно прочной. Макс надавил на нее, но она не сдвинулась ни на сантиметр. Рядом виднелась кнопка на круглом латунном диске. Унгемах вжал кнопку в диск, но ничего не услышал. Стоя во дворе заброшенной гостиницы, Макс подумал, что она может служить отличным укрытием. Если бы он сам похитил ребенка и не убил бы его сразу, собираясь поразвлечься, то наверняка выбрал бы такое спокойное место. На него трудно наткнуться случайно, и оно расположено довольно далеко от деревни. Сюда никто не ходит, и, кроме пары крестьян из Пеннигсаля, по этой дороге никто не ездит.
Макс прошелся по парковке, направляясь к пристройке. Длинная крыша покосилась и в двух местах даже могла обрушиться. Вдоль строения тянулся ряд небольших окон, но все они были заколочены. Вероятно, стекла в окнах разбились, и их просто заколотили досками, чтобы защитить помещение от дождя. И нежданных гостей.
Унгемах побрел вперед через заросли сорняков. К штанам липли листья. Парковку окружал невысокий забор. Доски криво висели на балках, многих не хватало, краска давно облезла. Вьющиеся растения оплели забор.
Не найдя ворот, Макс просто перелез через доски и очутился в саду. Впереди он заметил вымощенную бетонными плитами дорожку. Плиты лежали неровно, их края кое-где торчали вверх, так что приходилось идти очень осторожно, чтобы не споткнуться.
Наконец он добрался до кегельбана. Пристройка стояла перпендикулярно к дому, образовывая заднюю границу владений Саутеров. По сравнению с домом кегельбан был очень низким. На бетоне еще заметны были следы зеленой краски. Двери Макс не обнаружил. Скорее всего, в кегельбан можно войти только из дома.
Он остановился у торца пристройки. Как Унгемах и предполагал, тут земельный участок заканчивался. Между пристройкой и лесом виднелось поле, на котором уже много лет ничего не выращивали. Оно представляло собой настоящий образчик замкнутой биосистемы. В лучах солнца кружили насекомые, воздух полнился жужжанием, трава достигала человеческого роста, среди сорняков Макс заметил даже пару огромных подсолнухов. При его приближении с поля вспорхнула стайка птиц.
Вдоль здания тянулась узкая полоска земли, не заросшая травой. Макс прижался к стене, пробираясь вперед. Бетон разогрелся на солнце, так что Унгемах весь взмок, пока добрался до угла здания. К потному лбу прилипли мушки, а еще ему казалось, что какая-то живность заползла к нему в штанину и сейчас целеустремленно двигается наверх.
Нагнувшись, Макс осмотрелся, но ничего не обнаружил.
С противоположного бока кегельбана все-таки нашлась дверь. Стальная дверь на уровне полуметра от земли — со стороны поля начинался склон. Макс нажал на ручку, и та легко повернулась. Дверь была недавно покрашена в серый цвет, на ручке не было ржавчины. Кроме того, тут было заперто. Замок тоже был сравнительно новым — Макс узнал современную модель.