Когда Боб и Дорит ушли, позвонила моя мать. Она объявила мне, чтобы мы ждали слесаря, который должен прийти и сменить нам замок в двери. Услышав об этом, я почувствовала к ней прежнее раздражение: до каких пор она будет без спросу вмешиваться в мою жизнь?
— У нас с тобой был уговор, — напомнила я, — что у тебя своя жизнь, а у меня своя. Почему ты все время его нарушаешь?
Я услышала, как мать от неожиданности охнула. Наверное, у нее не ладилась работа и она нервничала.
— Прошу тебя, Ютта, — сказала она, — будь осторожна. Убийство — это не просто слово в новостях.
А через полчаса позвонил мой отец. Вот уж кого я не ожидала! Нет, я давно его простила, однако и бросаться к нему в объятия не торопилась. На этот раз он предложил мне провести каникулы с ним, Энджи и моим маленьким братцем.
— Это мать тебе подкинула идею? — спросила я.
Отец с таким возмущением отверг мою догадку, что я поняла: он врет.
— И подругу бери, — сказал он.
Мерли он ни разу не видел и не знал, как ее зовут.
— Нет, спасибо, папочка, — ответила я, — но мы как-нибудь сами справимся. Не волнуйся о нас.
И я положила трубку. Как же — всю жизнь мечтала провести каникулы в компании Энджи! Мать, должно быть, совсем отчаялась, если ей в голову являются такие мысли!
Я пошла в комнату Каро и выбрала из ее фотоальбома одну фотографию. Затем отправилась взглянуть на кошек. Кошки спали. Закрыв ванную, я пошла к Мерли.
— Ну что, идем?
Мерли свернула разложенную перед ней на столе карту города и кивнула.
— Откуда начнем? — спросила я, когда мы спустились к машине.
— Поехали в «Свечку», — предложила Мерли. — Каро часто там бывала.
«Свечкой» назывался бар, где собирались местные панки. Каро когда-то тоже панковала, да и потом продолжала ходить к ним в клуб.
С утра бар пустовал. В зале витал холодный сигаретный дым со специфическим сладковатым запахом. Так, бывало, попахивало в комнате у Каро. Ну конечно, в глубине сидели два незнакомых парня и передавали друг другу косяк. Я старалась не дышать — меня всегда мутило от запаха анаши.
— А больше никого нет? — поинтересовалась Мерли у официантки из новеньких — с панковским гребнем на бритой голове. Раньше, по крайней мере, мы ее не видели.
Официантка пожала плечами и продолжала равнодушно работать челюстями, жуя резинку. Я показала ей фотографию:
— Вы не видели здесь эту девушку?
Подозрительно покосившись на снимок, та ответила:
— Нет. А если бы и видела, вам какое дело?
— Это наша подруга, Каро. Ее убили, — пояснила я.
— Ах, — подозрение исчезло с лица официантки, — вот оно что. Похититель цепочек? — Я кивнула. — Мне очень жаль, но я точно ее никогда здесь не видела. Я всего неделю здесь работаю.
Молодые люди за столиком в глубине зала тоже не смогли нам помочь. Мы вышли из бара и вернулись к машине.
— Оставим машину здесь, — предложила Мерли, поскольку найти место для парковки в центре было целой проблемой.
Мы так и сделали, решив забрать машину позже, когда поедем за город. А пока планировали обойти все кафе, бары и клубы, где бывала Каро. Конечно, полицейские уже все прочесали, но что-то наверняка укрылось от их внимания. Кроме того, те люди, что неохотно общаются с полицией, нам могли бы что-то рассказать. Так, шаг за шагом, мы надеялись добиться искомого.
Под колесами заскрипел гравий. Берт вышел из машины с чувством, что снимается в кино. Реальные люди — из плоти и крови — так не жили! Здесь богатство превосходило границы разумного. Он невольно завидовал, глядя на великолепный старый дом, отреставрированный с такой любовью. Ну и денег же сюда вбухано! Их с Марго дом смотрелся бы рядом с этой старой мельницей как коробка из-под обуви. И сколько бы он ни работал, ничего другого позволить они себе не могли. Не те деньги.
Навстречу ему вышла Имке Тальхайм. На ней было белое платье без рукавов, оттеняющее загар.
— Спасибо вам, что нашли для меня время, — сказала она с улыбкой.
Имке всегда умела задать верный тон разговору. Услышав эти слова, он сразу почувствовал себя обезоруженным — а ведь у него не было времени для поездки сюда. Но босс снова прочитал ему нотацию о том, что просьбы Имке Тальхайм должны исполняться в первую очередь. А также ее дочери.
Признаться, Берт и без подсказок босса был готов мчаться на помощь Имке Тальхайм по первому зову. А ведь по телефону она даже не обмолвилась, зачем он ей понадобился на этот раз.
Они вошли в прекрасный холл, встретивший их приятной прохладой. Две кошки в обнимку лежали в пальмовом кресле, под лучами солнца, падавшими сквозь высокое окно. Одна из них встала, спрыгнула на пол, потянулась, подошла и стала тереться о ноги Берта. Заметив удивление на лице хозяйки, Берт смущенно проговорил:
— Все кошки так делают. Они во мне что-то находят.
Только теперь он заметил, что посреди холла течет ручей.
— Архитектор проложил здесь желоб и пустил сюда мельничный ручей, — объяснила Имке с непринужденностью хозяйки поместья, — но он не подумал, что мои кошки станут ловить там рыбу. Так что на полу у нас всегда лужи.
— А если вода в ручье поднимается?
— О, все так устроено, что на уровень воды это не влияет.
Она пригласила его на террасу, где был приготовлен столик на двоих, а сама ушла на кухню за кофе. Берт огляделся: местный пейзаж напоминал ему север. Широкие просторы, овечьи стада, журчание ручья — все это навевало приятную дрему. Чего бы он только не отдал, чтобы жить вот так…
Он вспомнил дом, где жила его семья. Стена к стене, дверь в дверь, окна в окна… Крохотные садики, которые даже и назвать так было нельзя. Пара кустиков, два цветочка и все. Может быть, еще маленький пруд.
Имке принесла кофе и миндальный торт, уже нарезанный.
— Положить вам?
— Да, спасибо.
— Очень вкусный, — заметила она, кладя ему на тарелку кусок торта, — но убийство для фигуры. — Сказав так, она спохватилась и покраснела.
Берт уже привык, что люди, пережившие жестокое преступление, избегают связанных с ним слов. Он попробовал торт.
— И правда вкусно.
— Сразу говорю — не моего приготовления. Я купила его в магазине.
— Но вы пригласили меня не на кофе, верно?
У Берта было чувство, что они знакомы тысячу лет и будто ведут привычную игру. В то же время все, что она говорила, было для него новым и интересным.
— Конечно нет! Это было бы глупо. Я хочу поговорить с вами о моей дочери.
Берт кивнул: так он и думал.
— Я беспокоюсь о Ютте и Мерли. Успокойте меня, пожалуйста. Не могли бы вы рассказать, как идет расследование? У вас уже есть подозреваемые?