Я прислоняюсь лбом к прохладному фарфору раковины.
Мелоди похожа на Элоиду, первую жену моего мужа.
Я сразу же была очарована Элоидой. Паг пригласил нас с Джесси на вечеринку в один огромный дом, и, пока мы метались по кухне, я зацепилась рукавом за пуговицу на модном пальто Элоиды. Я отпустила несколько нелепых шуточек о том, что она цепляется ко мне, а она ответила, что теперь я у нее на крючке. В некотором смысле так оно и было: она была намного более изысканной и обаятельной, чем я, и я считала ее невероятно крутой. Она писала статьи для модного журнала, ее мама была француженкой, она покупала одежду в Париже, и, по слухам, некоторые родственники ее отца принадлежали к преступному миру. Благодаря встрече с ней я на время выбросила Пола из головы. Мои фантазии, что он испытывал ко мне какие-то чувства, были всего лишь фантазиями. У нее была идеальная кожа с порами не больше кончика булавки, а мягкие светлые волосы развевались при каждом движении, — мне нравилось тайком наблюдать за красивыми людьми, как, впрочем, и за пожилыми парами, которые порой казались нам, неопытным и наивным двадцатилетним девчонкам, доказательством того, что юношеская любовь может длиться вечно.
Как же мы все ошибались!
Их разрыв был тяжелым, болезненным и затяжным. Я потеряла намного больше друзей, чем Пол, и была рада, что меня не забили камнями некоторые мои бывшие подруги. Сейчас все это в прошлом, но сухой из воды я не вышла. Открытая рана все еще ноет, и времени на то, чтобы она зажила, так и не хватает. Пол приложил все усилия, чтобы они с Элоидой остались друзьями, и десять лет спустя она все еще непосредственный участник его — а соответственно, и моей — жизни. Ее работа заключается в том, чтобы ходить на вечеринки и писать о них в толстом глянцевом журнале, а также фотографироваться с той или иной знаменитостью. У нее идеальная работа, если вам такое нравится. И у нее есть очень-очень важная маленькая черная книжечка, если это ваше определение успеха. Пол обедает с ней в таких ресторанах, где обычные люди никогда не смогут заказать себе столик; время от времени они выпивают в барах, где могут быть Мадонна или Роберт Де Ниро, или сразу оба.
Мы с ней встречаемся только на крупных приемах, где стук ее шпилек и подтянутая фигура как нож в сердце моей самооценке. Сейчас Элоида живет с футбольным агентом в современном доме в стиле модерн в южной части Лондона. Ну, я не уверена, что к этому дому подходит такое приземленное понятие, как «жить», они скорее пребывают или обитают там. Несмотря на годы, проведенные вместе, несмотря на нашу увеличившуюся семью, несмотря на все, что объединяет нас с Полом, меня терзают сомнения по поводу их отношений, и годы не уняли эту ревность внутри меня.
Я ничего не говорю Полу об этом. Зависть тихо кипит под моей спокойной наружностью, и этот котел остывает лишь после того, как я поплачусь Джесси или своей сестре. Я победила, но иногда складывается впечатление, что я проиграла. Это может прозвучать жестоко, даже грубо, но, как и в любой женщине, во мне живет дух соперничества. Неполные победы не приносят мне удовлетворения, и бывают моменты, когда мне кажется, будто Пол сам удивляется, что бросил все ради меня. Что во французской деревушке, что на заполненной улице большого города, если мимо проходит девушка с длинными светлыми волосами и узкими бедрами, Пол поворачивает голову и пялится на нее. Он даже не осознает, что делает это, и если я говорю что-нибудь по этому поводу, он недоуменно приподнимает темные брови и оправдывается, говоря:
— Кейт, ты смеешься?
Эта симпатия к определенной внешности просто укоренилась в нем и приобрела очертания Элоиды, она никогда и не выходила из его головы.
Друзья?! Как для такого успешного и популярного человека, то мой муж очень наивен относительно глубины людских эмоций. Ни за что на свете я не смогла бы остаться приятельницей Пола, если бы он покинул меня ради другой женщины. Ни за что. Никогда.
Мне всегда казалось нелепым, что политики или кинозвезды заводят романы с людьми, которые выглядят как их жены, только на десять лет моложе. Как по мне, это выдает, насколько сильно им должен был нравиться первоначальный вариант. Но сейчас я уже перестала удивляться. Является ли Мелоди частью вереницы, в которую не вписываюсь я со своими темными волосами, веснушками и большими ступнями?
— Эй, ты в норме? — кричит Кессиди, стуча в дверь. — А то я уже подумала, что распространила бациллы сальмонеллы.
Я отвечаю что-то и брызгаю воду себе на лицо.
Через пять минут можно выходить. Спрячусь за безопасными стенами своего дома.
В гостиной, пережевывая углеводы, топчутся мамаши. Бекка рассказывает о кожной инфекции своего сына.
— Значит, я должна взять булавку и попытаться…
— Ой, оставь это Опре!
Кессиди подносит руку к лицу, на котором написано отвращение.
— А как там Пол? Я недавно видела его по телеку. Его втянули в какую-то полемику!
— Ой, ну ты же знаешь его. Он хорош, да, хорош.
Их взгляды устремляются ко мне, и я утвердительно киваю. Когда Пол продал компанию, у меня поменялись друзья и соседи. Медленно, но довольно ощутимо. Нас стали чаще приглашать в гости, меня уже не игнорировали в школьном дворе, и Бекка тоже полностью изменила свое отношение. Успех обладает завораживающим запахом, и Пол одурманил их.
— Расскажи нам о разводе Лори-Энн, — обращается Сара к Кессиди, и все наклоняются, чтобы лучше расслышать.
— О господи… — манерно отвечает Кессиди.
Лори-Энн ее подруга, которую я ни разу не видела. Она разводится по-калифорнийски — с размахом, нагло и дорого. Мне раньше нравилось слушать об изменах, о крушении домашних крепостей, хотя на самом деле истории были отвратительными. Действительно, как можно наслаждаться рассказом о том, как муж заявляет, что уходит к двадцатидвухлетней девушке, которая «по-настоящему понимает его»? Может, эти истории и интересны, но, к счастью, наша с Полом была не из их числа. До недавних событий. Деньги и успех — это ядовитая смесь.
Я оглядываю комнату и вместо единомышленниц с их милыми недостатками и навязчивыми идеями вижу соперниц в конкурсе, в котором дойдет очередь и до моего разоблачения. Я буду второй женой, с которой Пол поднялся на самый верх и которую бросил ради той, что моложе и с фигурой, как у модели.
— Он не выедет! По совету адвоката, конечно.
Сара качает головой.
— А где сейчас любовница?
— Живет в домике у бассейна! Лори-Энн постоянно повторяет фразу из того фильма с Майклом Дугласом, где его жена говорит, что хочет развода, и объясняет: «Каждое утро я просыпаюсь и ненавижу твое брюхо».
— А в нашем доме это нежные слова, — улыбнувшись, говорит Сара.
— Я помню этот фильм! — оживляется Бекка. — Это там она еще пыталась задавить его?
— Лори-Энн говорит, что если бы она знала, где он припарковал свой внедорожник, то разнесла бы его вдребезги! Поверь мне, если ты не хочешь переехать своего мужа на джипе, вы еще женаты, — продолжает Кессиди.